ДУМА РОССИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
(моряк взбунтовавшегося царского флота)
— Веди нас! Мы всюду пойдем за тобой!
Даже Троцкий и Каменев кричали, размахивая руками:
— Да здравствует Ленин — вождь!
Диктатор заметил это сразу и, подняв руку, успокоил крики.
— Пускай легенда не покидает насовсем Смольный институт! Я чувствую, что вы желаете этого, и ваше желание справедливо и мудро. Поэтому давайте постановим, чтобы красное знамя нашей партии и впредь развевалось над этим дворцом, где пролетариат впервые в полную силу заявил о своей диктатуре. Этот лозунг будет защищать преданный делу мой старый друг, испытанный боец, вдохновленный вождь — Зиновьев и наши верные товарищи из «чека», этого кулака пролетариата, — Володарский и Урицкий! Своей жертвенностью, трудом и отвагой они запишут свои имена в историю самых прославленных!
По залу пронеслись новые окрики и аплодисменты, вылились в коридоры и звучали долго, расходясь все дальше и дальше.
Ленин вернулся в свой кабинет, быстро ходил из угла в угол, потирал руки и, кривя губы, шипел:
— Рабы, невежественные скоты! Слепые бунтари!..
Он с ненавистью пнул стоявший на пути стул и, почувствовав страшное истощение, упал на диван.
— Такой час равен пяти годам жизни! — прошипел он сквозь сжатые зубы.
Он долго не мог успокоиться, вскакивал, бегал по комнате, разводил руки и говорил самому себе:
— Умереть! Это проще всего! Конец и покой… Сам себе я ничего иного не пожелал бы, но не могу… Я должен пробиться через тьму, должен прорубить лес! Это будет мое творение. Я не построю ничего нового и вечного. Но буду счастлив, если мне удастся заставить человечество не оглядываться назад и смотреть в будущее, только в будущее, сбросив с себя очарование гробниц. Тогда зародится идея нового общественного устройства и воплотится в действия, которые не умрут до тех пор, пока будет жить память обо мне. Я сделаю все, чтобы она врезалась в память людей с любовью или ненавистью, восхищением или пренебрежением, благословением поколений или с их проклятием! Я жажду стать новым «святым» пролетариата, чтобы сохранялась таинственная связь между мной, даже умершим, с живыми. Чем же является по сравнению с этой целью унижение похвал, раздаваемых сброду и взбунтовавшимся рабам, метания, лицемерные обещания, обман, жизнь моя и миллионов людей? Наш век чтит разум и величие, соединенные в одном гении. Мне достаточно культа моего разума! Последователи всегда подражают тому, кого боготворят. Пускай подражают! Им это поможет сбросить несносные путы прошлого с его предрассудками, ошибками и старыми гробами!