Он не осмеливался им угрожать и не доносил властям об отважных словах и бунтарских мыслях крестьян. Он хотел, чтобы они ему верили и безгранично доверяли — такому доступному в разговоре, с такими хитрыми, крестьянскими глазами и веселым лицом человеку, который как будто вчера отошел от плуга, понимает все потребности, проблемы и обиды «земли».
С одной из крестьянских делегаций с Волги прибыл маленький, седой, невзрачный человечек, одетый как-то странно, смотрящий на Ленина загадочными, добрыми и проницательными глазами.
— Наверное, какой-то сектант — подумал диктатор.
Мужики приходили с обычными жалобами. Эксплуатация, грабеж, бесправие, комиссары… эти слова они повторяли бесконечно, все время к ним возвращаясь.
Маленький человечек слушал нарекания крестьян, хитро улыбался и шептал:
— Гордыня все это!.. Все идет хорошо и по справедливости. Все образуется, соседи! Не грустите, не сейте печаль в сердце Владимира Ильича… Пускай к нему побыстрее здоровье возвращается!.. Ему еще большая работа предстоит… незаконченная… большая, ой большая!
Когда делегация прощалась с Лениным и выходила из комнаты, седой человечек подошел к диктатору и, пронзая его взглядом, шепнул:
— Разреши, Владимир Ильич, остаться и рассказать тебе с глазу на глаз о том, с чем пришел к тебе.
— Останьтесь, товарищ! — сразу же согласился снисходительный к крестьянам Ленин, никогда не забывающий о «чудовище с миллионом голов», которые срубить не смогли бы все «чека» пролетарского государства.
Они остались вдвоем.
Хитрая улыбка вдруг исчезла с лица гостя. Он выпрямился и сказал торжественным голосом:
— Давно не виделись, Владимир Ильич!
Ленин посмотрел на него вопрошающе.
— Давно! — продолжал человечек. — Мы встретились только однажды… В Кукушкино над Волгой… Я чай у вас пил… Меня твои родители пригласили… Порядочные были люди, добрые…
— Ах! — воскликнул Ленин и хлопнул в ладони. — Я вспомнил! Маленький, худой попик, который прибыл на похороны деревенской девушки…
— Да, да! Отец Виссарион Чернявин… — кивнул головой гость. — Я знал вашего брата… упокой, Господи, душу его…
— Чем теперь занимаетесь? — спросил Ленин, хмуря брови.
Чернявин улыбнулся:
— На старости пришлось заняться землепашеством, попы-то у вас не в чести.
Он тихо и таинственно рассмеялся.
Они долго молчали, меряясь взглядом, замечая каждый блеск глаз, каждую рождающуюся мысль.
Первым прервал молчание поп:
— Я пришел выразить вам благодарность, Владимир Ильич! Благодарность от чистого сердца, познавшего любовь и носящего в себе глубокое понимание.
Сказав это, он внезапно встал на колени и низко поклонился, касаясь лбом пола.