Что-то протяжно зазвенело, прошипело, лопнуло… Весь мир закружился по безумной спирали и устремился в возмущенную, кипящую бездну, по которой сновали и ползали, словно бледные змеи, черные струи дыма, блуждали в тумане и чертили в мраке запутанные, тайные зигзаги…
Маленький, седой человечек выскользнул из комнаты и, увидев медсестру, доброжелательно сказал ей:
— Идите к нему, сестра, знать, не совсем еще здоров наш Владимир Ильич…
Он вышел спокойный и улыбающийся.
Тяжелый и долгий приступ вновь лишил Ленина сил и сознания.
Справившись с ним, он долго пребывал в задумчивости, никого не замечая и не отвечая на вопросы присутствующих.
Одна и та же неотступная мысль буравила, мучила мозг:
— Неужели мои усилия привели народ к противоположному полюсу? Это было бы насмешкой судьбы… страшнейшим проклятием… Какие же тяжкие сомнения посеял в душе моей этот безумный поп! Нет! Никогда!
Он позвонил резко, нетерпеливо три раза.
Вбежал секретарь.
— Товарищ, пишите! — возбужденным, хриплым голосом воскликнул Ленин. — В Москве находится поп Виссарион Чернявин. Схватить и расстрелять… сегодня же!..
Глядя на Ленина, врачи не верили собственным глазам. Они готовы были поверить в чудо. Этот безнадежно больной, наполовину парализованный, впадающий в безумие человек внезапно поднялся, распрямил плечи, хитро и весело улыбнулся, как будто хотел сказать:
— Только мне известна тайна, которую я никому не доверю!
Почти с постели он пришел в зал Совета народных комиссаров.
Для этого было самое время!
Комиссары, кроме мечущегося по всем фронтам Троцкого и угрюмого, упрямого Сталина, потеряли головы.
Белые армии Колчака и Деникина одерживали победы над коммунистами. Все обещания Ленина, объявленные на весь мир, не сбывались.
Сначала росла надежда на постоянный мир и утверждение социализма в течение двух месяцев; не сбылось предсказание о победе революции в Германии. Пролетарское восстание, которое действительно вспыхнуло в Мюнхене и Берлине, провалилось. Любящие свою страну и культуру немцы, независимо от того, были ли это преданные Гогенцоллернам империалисты, либералы или руководимые Шейдеманном, Адольфом Гитлером и Носке социалисты, задушили коммунизм в зародыше. Спартаковцы были повержены, а взбешенная толпа рабочих, солдат и офицеров издевалась на улицах над Либкнехтом, Люксембург и Иогихесом, которых перевозили в тюрьму, где вожди коммунизма были убиты.
Германская республика перешла в лагерь самых опасных, идейно организованных врагов диктатуры пролетариата.
После нее сбросили большевистский гнет Венгрия, Чехия и балканские государства; в Италии коммунисты не осмелились даже объявить восстание, хотя в больших и малых городах уличная чернь, ослепленная размахом российской революции, весело выкрикивала: