Он вошел в сени и протянул смотрителю пять копеек, попросив место.
Одноглазый человек, сидевший за столом, с подозрением осмотрел его. Светлый, беспокойно бегающий глаз ощупывал фигуру клиента.
Ничего подозрительного. Обычный рабочий в выцветшем пальто, стоптанных сапогах с голенищами и засаленной кепке.
— Безработный? — спросил он.
Ульянов молча кивнул головой.
— Паспорт! — потребовал смотритель и протянул покрытую большими веснушками руку.
Прочитав поданную ему бумагу, которая была выписана на имя крестьянина из Харьковской губернии, наборщика Василия Остапенко, занеся сведения в книгу, он спрятал деньги в коробочку и со звоном бросил на стол латунную бляху с номером.
— Второй этаж, третья комната, — буркнул смотритель и, достав из-под стола чайник, налил в давно немытый засаленный стакан чаю.
Ульянов нашел свое место в темной, закопченной комнате, в которой царила духота от облаков табачного дыма и тридцати воняющих потом, водкой и грязной одеждой фигур, лежавших на нарах в непринужденных и живописных позах. Некоторые клиенты приюта лежали совершенно нагие, с гниющими язвами на теле и с ранами на утомленных стопах. Они ловили на себе вшей, матерились, всем угрожали и отвратительно ругались.
Никто еще не спал. Шум голосов долетал также из соседних комнат, вытянувшихся вдоль узкого коридора.
Увидев нового клиента, какой-то бородатый, полунагой верзила крикнул:
— Граф соизволил явиться! Тихо, хамье, заткните рты перед неизвестным, благородным господином. Привет, господин граф!
— Привет вам, генерал! — ответил Ульянов, весело смеясь.
— Почему вы думаете, что я генерал? — спросил недоуменно верзила.
— Потому что все они скоро будут так выглядеть. Я думал, что с вас началось! — ответил он, снимая пальто.
Все рассмеялись.
— Так ты думаешь, что так будет? — задал вопрос старый нищий, окутанный лохмотьями.
— Скажи!.. — поддержали его остальные.
— Как же может быть иначе? — ответил он. — Думаете, нам на века хватит терпения, чтобы умирать с голоду и скитаться по этим грязным берлогам? Нет, братишки! Хватит! Только гляди, как мы загоним этих генералов, графов и прочих господ в эти дыры, а сами будем жить в их дворцах.
— Ну и лихой пассажир! — восхитились соседи. — Говорит как по книжке, и что ни слово, то — золото! Пора браться за работу и покончить с этими собаками! Слишком долго пьют они нашу кровь!
— Надо молчать и терпеть! — отозвался внезапно тихий голос с тонущих в темноте нар. — Терпеть и молчать, чтобы быть достойными замученного Христа-Спасителя…
Сказав это, какой-то немолодой, угрюмый мужик начал громко чесать грудь. Сел, стал рассматривать вычесанных насекомых и душить их на кривом, толстом, как копыто, ногте.