Ее взгляд был издевательский, злой и твердый.
— Вон отсюда в женскую комнату! — крикнул, топая ногами и блестя одним глазом, смотритель. — Такая паршивая овца все стадо портит!
Женщина бессовестно смеялась.
— Э-э! У вас тут, как вижу, не одна паршивая овца! — рассмеялся полицейский и стащил с нар маленькую, может пятнадцатилетнюю девушку, с еще детским личиком. Совершенно нагое, худое, гибкое тело извивалось в руках крепкого мужчины как змея.
Ульянов с интересом наблюдал за инцидентом.
Смотритель колотил кулаками огромного верзилу, рядом с которым обнаружили девушку, и кричал:
— Забирай свои тряпки и вон из приюта, немедленно, а не то прикажу выкинуть тебя мордой об землю!
— За что? — притворно недоумевающим голосом спрашивал верзила, делая вид, что он ни при чем. — Если бы у меня из кармана копейка выпала, смотритель бы на меня не гневался, а надо было на несчастье выпасть девушке — сразу же крик! Удивительный характер у господина смотрителя!
Девушка тем временем, грязно ругаясь отвратительными словами, вырывалась и пыталась найти среди разбросанных лохмотьев свою рубашку и юбку, глядя вокруг бешенными, злыми и бесстыдными глазами. Это были глаза ребенка. Однако их выражение вызывало тревогу. Казалось, что ядовитая змея вонзает неподвижные, мстительные, не мигающие и не знающие страха зрачки.
Девушка нашла, наконец, свои грязные тряпки, быстро оделась и встала, упершись кулаками в бока.
Ее голос звенел остро и пронзительно, как разбитое стекло.
Она кричала, теряя сознание:
— Грязные псы, палачи, падлы вонючие! Загнали меня в темную яму и не разрешаете защищаться, как умею, от голодной смерти! Чтоб вас петля не миновала! Чтоб на вас болезни напали! Ой, горе вам! Придет ваше время, когда вы за все перед народом ответите! Тогда я встану перед ним и скажу то, что знаю о вас, псы, бандиты, опричники, мучители! Тьфу! Тьфу!
Она плевала на полицейских, смотрителей и бросала им в глаза все более страшные и отвратительные слова.
Ее вытолкнули из комнаты.
Обыск закончился удачно. Документы у всех оказались в порядке. Только один «христианин» вызвал подозрение какими-то неточностями в паспорте. Его забрали в полицию.
Владимир злобно улыбнулся и подумал:
— Так ему и надо! Пускай теперь молчит и терпит… Пророк, мать его так, рабская, гнилая душа!
Остаток ночи прошел спокойно.
С рассветом смотрители принесли кружки, большой чайник с чаем и хлеб. После завтрака всех ночующих выгнали из приюта. Ульянов вышел, скрываясь среди них.
Он шел, думая о девушке-ребенке с пугающими глазами змеи.
Хотелось бы встретить ее! Дал бы ей разбрасывать листовки, такая уже ничего не испугается. Ей нечего терять…