- А я так слышал, что…
- А ты не слушай! – Лена даже пристукнула кулачком по столу. - А, особенно этого Венечку! Он тут выпендривался, что на него все бабы вешаются, а не с одной из нас не получилось. Вот он слюной и брызжет!
- Ну, а я, значит…
- Ну, а ты уходишь, и значит, нечего тебе мозги пудрить. К тому же ты женатик у нас, - Лена усмехнулась и спрыгнула со стола. - Я, поэтому и пошла со Светкой, и уложила её спать. Ладно, тебе тоже бы не мешало поспать немного, а то вон глазами хлопаешь. Я тебя разбужу, за полчаса до смены.
- Давай хоть допьём, что ли? – «Вот уж воистину – ни себе, ни людям!», и я немного злясь на эту хранительницу моего семейного очага, разлил остатки коньяка по рюмкам. - На брудершафт, идёт?
- Так мы вроде на ты, - улыбнулась Лена. - Ну, если так хочешь…
Мы, как положено, выпили и поцеловались. У Лены были мягкие и влажные губы. Я обнял её и почувствовал, как она вся дрожит. Но в тот момент, когда просто поцелуй должен был перейти в нечто большее, Лена резко отстранилась от меня и поправив волосы, тихо сказала:
- Ни к чему это всё. Лучше поспи.
Я чувствовал, что приложи я немного усилий, и девушка бы забыла и про жениха - а был ли мальчик? - и про свою драгоценность между ног, - тоже не факт! - но сил уже совсем не было, и я просто повалился в кресло:
- Разбуди, раз обещала.
Я не понял, проснулся ли я сам, или всё-таки меня разбудили. Но открыв глаза, я увидел, что уже светло и что пора прятать следы ночного пикника. Я с трудом поднялся со своего кресла, размял затёкшие после сна в неудобной позе ноги, вскрыл последнюю алюминиевую баночку и с трудом влил в себя тёплое импортное пойло, напялил всё ещё влажную тельняшку и совсем сырые кроссовки. Потом кое-как прибрался на столе и даже не забыл выброшенную Светой скомканную пустую пачку. Обнаружив, что сигарет не осталось, я решил подняться к Венечке, и вышел из машинного отделения. Меня немного потрясывало, то ли с похмелья, то ли от свежего утреннего ветерка с Волги. Будущего диск-жокея я застал на танцевальной палубе меланхолично драившего палубу шваброй. Заспанный рулевой был одет в длинную футболку с самопальной надписью «Вам песня строить, а нам жить помогает», рваные джинсы, а на ногах – вьетнамки.
- Привет ударникам комтруда! – сиплым голосом поприветствовал я его.
- Ну, и рожа у тебя Шарапов, - усмехнулся Венечка. - А вчера говорил, что пустой!
- Случайно всё получилось…Дай сигаретку, у меня кончились, - чтоб унять дрожь я стал растирать плечи руками.
- Эка тебя колбасит! – покачал головой Венечка и достал смятую пачку сигарет без фильтра. - На, травись.