— Зачем она тебе?
— Когда мне нужно зажечь огонь, я нажимаю на центр круга и фокусирую ауру. Сен-Жермен называет это кнопкой, спусковым крючком моей энергии.
— Интересно, зачем Фламелю спусковой крючок? — вслух подумал Джош.
Засвистел чайник, и Софи вернулась к раковине. Она задавала себе тот же вопрос.
— Давай спросим его, когда он проснется.
— Есть еще тосты? — спросил Джош. — Я умираю с голоду.
— Ну и аппетит у тебя!
— Да уж, потаскай такой меч — еще и не так проголодаешься.
Софи воткнула вилку в ломтик хлеба и подняла ее перед собой.
— Смотри!
Она нажала на запястье, и на указательном пальце вспыхнул огонек. Девочка нахмурилась, сосредоточиваясь, и дрожащий огонек превратился в голубое пламя. Тогда она провела пальцем по куску хлеба, аккуратно поджаривая его.
— Тебе с двух сторон?
Джош наблюдал за ней с восхищением и ужасом. На уроках естествознания им говорили, что хлеб поджаривается при температуре примерно 155 градусов по Цельсию.
Макиавелли сидел на заднем сиденье своей машины рядом с Джоном Ди. Напротив устроились три дизиры. За рулем был Дагон, и его глаза, как обычно, скрывались за большими темными очками. В машине попахивало рыбой.
Завибрировал сотовый телефон, нарушив неловкое молчание. Макиавелли открыл его, не глядя на экран, и почти сразу снова закрыл.
— Все ясно. Мои люди отступили, соседние улицы оцеплены кордоном. Никто случайно не забредет на эту территорию.
— Что бы ни случилось, не входите в дом, — сказала дизира с лиловыми глазами. — Когда мы освободим Нидхёгга, то почти не сможем контролировать его, пока он не наестся.
Джон Ди наклонился, и на мгновение показалось, что он хочет похлопать дизиру по колену. Но, увидев выражение ее лица, он сдержался.
— Нельзя допустить, чтобы Фламель и дети сбежали.
— Звучит как угроза, — сказала валькирия, сидевшая слева. — Или приказ.
— А мы не любим угрозы, — добавила ее сестра, сидевшая справа. — И не выполняем приказы.
Ди медленно заморгал.
— Это не угроза и не приказ. Просто… просьба, — наконец проговорил он.
— Мы здесь только из-за Скаты, — сказала валькирия с лиловыми глазами. — До остальных нам нет дела.
Дагон вылез из машины и открыл дверь. Даже не оглянувшись, валькирии вышли под первые проблески рассвета, рассредоточились по улице и медленно двинулись вперед. Они были похожи на девушек, которые возвращаются домой после вечеринки, продолжавшейся всю ночь.
Ди пересел и оказался напротив Макиавелли.
— Если операция пройдет успешно, то я обязательно доведу до сведения наших господ, что дизиры были твоей идеей, — любезно проговорил он.