— Я кричал: «Долой Мазарини! Смерть кардиналу! На виселицу итальянца!» Ведь вы сами учили меня это кричать.
— Замолчи, обезьяна! — сказал Базен, с тревогой оглядываясь по сторонам.
— Бедняга Майяр сказал мне: «Беги за коадъютором, Фрике, и если ты приведешь его ко мне, я сделаю тебя своим наследником». Подумайте только, дядя Базен, наследником Майяра, подателя святой воды с паперти Святого Евстафия! Теперь моя будущность обеспечена! Но я готов и даром оказать ему услугу. Что вы скажете?
— Пойду передам это господину коадъютору, — сказал Базен.
И, подойдя медленно и почтительно к прелату, он шепнул ему на ухо несколько слов, на которые тот ответил утвердительным кивком головы.
— Беги к раненому, — сказал Базен мальчику, — и скажи ему, чтобы он немного потерпел: монсеньор будет у него через час.
— Хорошо, — сказал Фрике, — теперь судьба моя обеспечена.
— Кстати, — сказал Базен, — куда отнесли его?
— В башню Святого Иакова.
В восторге от успеха своего посольства, Фрике, не снимая певческого костюма, в котором ему еще легче было пробираться сквозь толпу, поспешил к башне Святого Иакова.
Как только месса кончилась, коадъютор, выполняя свое обещание и даже не сняв церковного облачения, отправился в старую башню, которую так хорошо знал. Он поспел вовремя. Хотя раненый с каждой минутой становился все слабее и слабее, он был еще жив. Коадъютору открыли дверь комнаты, где лежал умирающий.
Через несколько минут Фрике вышел оттуда, держа в руках тугой кожаный мешок; он тотчас же открыл его и, к своему великому удивлению, увидел, что мешок был набит золотом.
Нищий сдержал слово: он сделал его своим наследником.
— Ах, мать Наннета! — воскликнул Фрике, задыхаясь. — Ах, мать Наннета!
Больше он ничего не мог сказать. Но если у него не было сил говорить, то ноги сохранили всю свою силу. Он опрометью помчался по улицам и, как марафонский гонец, павший на афинской площади с лаврами в руках, вбежал в дом советника Бруселя и в изнеможении грохнулся на пол, рассыпая из мешка свои луидоры.
Мать Наннета сначала подобрала золотые монеты, потом подняла Фрике.
В это время королевский кортеж въезжал в Пале-Рояль.
— Господин д’Артаньян очень храбрый человек, матушка, — сказал молодой король.
— Да, мой сын. Он оказал большие услуги вашему отцу. Будьте с ним поласковей — он вам пригодится.
— Господин капитан, — сказал д’Артаньяну юный король, выходя из кареты, — королева поручила мне пригласить вас отобедать сегодня с нами, вместе с вашим другом, бароном дю Валлоном.
Это была великая честь для д’Артаньяна и Портоса. Последний был в восторге. Однако в продолжение всего обеда достойный дворянин казался сильно озабоченным.