— В таком случае, — сказал Мазарини, вынимая из портфеля письмо, которое он уже показывал д’Артаньяну, — возьмите эту депешу и отвезите ее в Англию.
Д’Артаньян взглянул на конверт: адреса не было.
— Можно узнать, кому я должен вручить ее?
— Вы узнаете это, приехав в Лондон; только в Лондоне вы вскроете верхний конверт.
— А какие будут мне инструкции?
— Повиноваться во всем тому, кому адресовано это письмо.
Д’Артаньян хотел продолжить расспросы, но Мазарини прибавил:
— Вы поедете прямо в Булонь; там в гостинице «Герб Англии» вы найдете молодого дворянина по имени Мордаунт.
— Хорошо, монсеньор. Что же я должен сделать с этим дворянином?
— Следовать за ним, куда он вас поведет.
Д’Артаньян с недоумением посмотрел на кардинала.
— Теперь вы знаете все, — сказал Мазарини, — поезжайте.
— Поезжайте! Это легко сказать: «поезжайте», — возразил д’Артаньян. — Но чтобы ехать, нужны деньги, а их у меня нет.
— А! — сказал Мазарини, почесав за ухом. — Вы говорите, у вас нет денег?
— Да, монсеньор.
— А тот алмаз, что я дал вам вчера? — сказал он.
— Я хочу сохранить его на память о вашем преосвященстве.
Мазарини вздохнул.
— В Англии жизнь дорога, монсеньор, а в особенности для чрезвычайного посла.
— Гм! — произнес Мазарини. — Это очень воздержанный народ, и после революции там все живут скромно. Но не будем спорить.
Он выдвинул ящик и вынул кошелек.
— Что вы скажете о тысяче экю?
Д’Артаньян презрительно оттопырил нижнюю губу.
— Скажу, монсеньор, что этого мало, ведь я, конечно, поеду не один.
— Я так и думал, — ответил Мазарини. — С вами поедет дю Валлон, этот достойный дворянин. После вас, любезный д’Артаньян, я больше всех во Франции люблю и уважаю его.
— В таком случае, монсеньор, — сказал д’Артаньян, указывая на кошелек, который Мазарини не выпустил еще из рук, — если вы его так любите и уважаете, то… понимаете ли…
— Извольте, на его долю я прибавлю еще двести экю.
«Скряга!» — подумал д’Артаньян.
— Но после нашего возвращения по крайней мере можем мы рассчитывать, Портос на титул, а я на чин? — прибавил он громко.
— Слово Мазарини.
«Я предпочел бы другую клятву», — подумал д’Артаньян, а вслух сказал:
— Могу я засвидетельствовать мое почтение ее величеству королеве?
— Ее величество спит, — поспешно ответил Мазарини, — да и вам надо ехать немедленно. Поезжайте же.
— Еще одно слово, монсеньор. Если там, куда я еду, будут драться, мне драться тоже?
— Вы поступите так, как прикажет вам лицо, к которому я вас посылаю.
— Хорошо, монсеньор, — сказал д’Артаньян, протягивая руку к кошельку, — честь имею кланяться.
Д’Артаньян не торопясь опустил кошелек в свой широкий карман и, обратясь к офицеру, сказал: