" Кажется, мои намерения не выделяться удались на все сто процентов. Репутация завзятого бабника есть, теперь добавиться дуэль. Если останусь жив, надо будет насчёт карт и вина озаботиться, и вообще, враз стану частью серой безликой массы, хе-хе… Нда, это у меня нервное, похоже"
Сразу три офицера предложили себя в секунданты, обрадованные возможностью поучаствовать в таком важном и интересном деле как дуэль. Александр сильно подозревал, что желающих было на порядок больше – вот только не у всех было подходящее происхождение, увы. Быстрая жеребьёвка – и в финал вышли два довольных победителя: штабс-ротмистр князь Ружинский и поручик барон Нолькен. Выслушав "исповедь" корнета, аристократы переглянулись и в несколько фраз квалифицировали произошедшее как оскорбление второй степени, то есть словами и без мордобоя.
– Ваши инструкции для нас, князь?
– Пистолеты. Личные. Стреляться с места по команде, через три дня. Остальное, господа, на ваше усмотрение…
– Не извольте сомневаться, мы приложим все силы, что бы всё устроить согласно кодексу… а вот и секунданты противной стороны.
На смену отошедшим в сторону переговорщикам пришла баронесса.
– Саша! Я… я буду молиться за вас… вы… мы ведь друзья?
Софья Михайловна так разволновалась, что толком и не могла говорить. Далеко не сразу из несвязных обрывков её речи стало понятно, что во всём произошедшем она винит именно себя. Вдобавок, ужасно боится потерять своего любовника, в равной степени опасаясь и его смерти, и его презрения…
"Совсем у Сони крыша поехала! Будем лечить народными средствами, старой доброй хренотерапией…"
Так как господа секунданты только-только добрались до обсуждения того, где и в какой день и час следует устроить дуэль, а потом собирались ещё и протокол об этом составлять, корнет плюнул на все условности и подошел к задумчивому Блинскому.
– Да, Александр Яковлевич?
– Сергей Юрьевич, вы бы не могли передать князю и барону, что я рад видеть их завтра в любое удобное для них время?
– Разумеется… Позвольте полюбопытствовать, а куда вы… кхм. Можете не говорить. Признаться, я иногда просто поражаюсь вашей невозмутимости.
"Просто я хорошо притворяюсь, господин штабс-ротмистр…"
Борясь с приступами сонливости, Александр философски рассуждал. Что лучше – умереть в постели, от бешеного темперамента баронессы, или же от пули толстого недоумка-графа? Каждый вариант имел свои положительные стороны: от пули смерть быстрая, а от Софьи – сладкая… Нда. Пока он размышлял, руки как будто сами по себе чистили от порохового нагара последний пистолет из купленной по такому случаю аж прямо с утра, дуэльной пары. Пробные стрельбы сильно подняли ему настроение: как он и надеялся (и сильно надеялся, между прочим!), в трансе разница между дульнозарядным пистолетом и револьвером оказалась невелика. Настолько невелика, что за три часа непрерывных стрельб она исчезла вовсе.