"Это становится интересно! Явно узнал голос, но и не подумал остановиться. Нехорошо…"
Всё прояснилось, как-только он подошел поближе к бревёнчатой стене казармы третьего взвода: заунывные песни, разговоры на тему "уважения", негромкий гул голосов… На скрип двери поначалу никто не отреагировал, но понемногу разговоры стали утихать, и всё больше и больше лиц поворачивалось к входу, желая узнать, кого принесла нелёгкая…
– Понятно. Старший унтер где?
Из глубины казармы донёсся почти трезвый голос.
– Оне с хаспадином фильдфебилем уехавши, обмундировку новую получать…
– Младший унтер где?
Тот же голос, но уже поуверенней, доложил:
– Туточки он, задремал. Притомилси, сердешный…
– Ну раз задремал. Как проспится, пусть ко мне подойдёт, вместе с старшим унтером, пожалею…
С утра на младшего унтера, действительно, без жалости глядеть было нельзя. Левую половину головы он "отлежал" до синяка, руки непроизвольно прижимались к правому боку, внезапно прорезавшаяся зубная боль и хромота плюс отходняк "после вчерашнего"…
– Ну-с, слушаю ваши объяснения?
– Ваше Благородие, я…
– Трифон Андреич, вы-то здесь причём? Я ещё вчера узнал о вашем отсутствии, и к вам и старшему унтеру третьего взвода вопросов не имею.
Названные заметно расслабились и стали чувствовать себя более уверенно, не переставая при этом "есть глазами начальство"
– Слушаю?
– Ну…энто… земляка встретил, Вашбродь… вот и… дык, кто ж знал, что так то…а!
Обрёченно махнув рукой, унтер тут же скривился от боли. Корнет понимающе покачал головой.
– Ясно. Трифон Андреич, приготовь мешок с мусором, лопату и двое носилок, а вы стройте взвод.
Оглядев угрюмо-унылые рожи, он сочувствующе улыбнулся и начал говорить, вспоминая некоторые воспитательные методики армии Советской:
– Ставлю задачу. Вот этот мешок, положить на носилки и доставить к вон той рощице, где и закопать. Младший унтер приболел… но пограничники своих не бросают! Поэтому младший унтер будет командовать прямо так, на носилках. Бегоом… арш!!
Пока солдаты, в полной выкладке, добежали до небольшого леска в трёх верстах от них, с них сошло семь потов, но жалоб слышно не было. Вновь выстроив взвод, Александр назначил "добровольцев" на откопку могилы, и держал всех по стойке смирно, пока место захоронения не было готово.
– На караул!!!
После торжественных похорон мешка с кухонными отходами, повторился марш-бросок обратно к казарме, где взвод полчаса "отдохнул" в строю и наконец-то получил команду "Вольно". Вот только радовались бедняги рано: всё повторилось на следующее утро… и на следующее… К моменту, когда корнет Зубалов нашёл в себе силы вернуться к исполнению служебного долга, весь лесок выглядел как после набега дивизии кротов, а солдаты таскали с собой не двое, а трое носилок: их мучитель нашёл-таки солдата, который от него тогда убежал. Зато когда всё закончилось, третий взвод иначе как "лосями" никто и не звал, но смеялись тихо, особенно "молодые", и при этом оглядывались: не дай бог Их Благородие услышит, пронеси господи!