Хромой мужик бегает по двору, кричит багровым криком:
— Дарья!… Фекла!… Сундуки-то в погреб. Сундуки-то прячь!
Надо же какой-нибудь бабе быть убитой у ворот. Лежит Дарья.
А пулемет за улицей, пулемет на улице. Пулемет в поле.
— Товарищи-и, не поддавайся!
— Прицел шестнадцать–четырнадцать, Кондратьев!…
— Есть!…
У атамановцев черные погоны. У мужиков нет погон. Умирают на веселом, сизо-буром снегу атама-новцы и мужики.
Умирай, умирай!
Бей, жги!
Сам Калистрат Ефимыч приедет завтра. За ним шестнадцать волостей идет!… Бей, не унывай!
Хромоногий Семен на лошади, позади баба. Баба тяжелая, как воз. У лошади хребет тонкий. Лошадь боится пламени, несет, стонет.
Не нужно на лошади по улицам — по притонам не заметят. Бежит хромоногий по пригонам.
— Митьша, эвот на лошади-то один?
— Один? Двое. Бери на мушку.
Не выдержала лошадь, перегнулся хребет — пала. Нет, это сердце у ней не выдержало — пуля его расщемила. Дерево пуля разорвет — живет дерево, а лошадь не может.
Перегнулся хребет, как сугроб под ногой — издохла.
А в шубах те, двое, живы. Хромоногий и баба меж суметов ползут.
— Сенюшка, страсти-то какие!
— Молчи ты, сука!
А чего молчать? На улице пулемет. На каждый пулемет — десять убитых, а пулеметов всего — десять. А может, и сто убитых на пулемет?…
Горит двор дедовский, сундуки в нем вековые, сухие, как зимняя хвоя.
А скот забыли. Ревут пригоны. Горит скот — паленой шерстью пахнет. Красно-бронзовые у скота глаза.
Красно-бронзовый ветер в небе хохочет, шипит, свистит.
Смоляной дым — как рана. Смоляной дым хотя и слепые глаза проест.
Проело слепой Устинье глаза, плачет старуха.
— Пожар, что ли, Листратушка, Семушка?
Отвечает багровый ветер с неба, шипом-шипит на сизо-бурый снег.
Тычется по двору Устинья — ворота ищет. Не надо ей ворот!
У ворот убита одна баба, — больше не надо, у каждых ворот по одной.
Эх, ветер, ветер, пурпурно-бронзовый и тугой!
Заблудилась старуха. Дым гложет глаза. Пламя по седому волосу. Бежать старухе, бежать!
Босиком она. Зима, а тепло. Босиком старуха — в пригон. Развязала ворота, распахнула.
Ага, нашлись люди, догадались выпустить скот! А почему баба на дороге? Скоту нужно бежать из пригона.
Лежит на горячей, талой земле старуха Устинья, греется, она привыкла на голбчике. А скот рогами в заплоты, скот ревет. Ворот открыть на улицу некому.
Горят ворота. Горит скот. Горит Устинья.
Небо горит, снега горят.