Перед внутренним взором воина явился образ той, что оставил чуть менее года назад. Маленькая юркая девушка. Светловолосая и миловидная. Говорливая, ну прямо сорока, зато нежная и теплая. На кухне хозяйка и вообще работящая. И более грело душу то, что любимая обещала ждать! Витар помнил расставание. Помнил, как Ксанка заливалась слезами, бежала до самых ворот деревни. В голубых глазах мерцала тоска. И одновременно — надежда. На то, что воин вернется, вспомнит… и будет хорошо.
Лишь одна вещь омрачала радость. Через неделю опять придется уходить на смену. Но пара месяцев в рудниках — и долгожданный отдых. К тому же весна — пора свадеб наравне с осенью. И мать права, негоже девку томить. Ксанка умница. Поймет и подождет еще немного. Не зря же так прижималась ночами и жарко шептала: «Люблю!..»
Смутные мысли истаяли. Витар поправил шлем и выпятил грудь колесом. Распахнул калитку, шагнул во двор. Шикнул на визгливую дворнягу, прошествовал к крыльцу. Но тут услышал стук топора где-то за избой, остановился. Донеслись грубая мужская ругань, шаги. И одновременно в окне дрогнула занавеска, мелькнуло бледное лицо. Из-за дома показался худой русоволосый и бородатый мужик в рваной рубахе и портах. Приветливо помахал рукой, сказал весело:
— Привет, Оглобля! Ты же обещал вечером. Или решил пораньше? Ладно-ладно, пойдем. Выпьем, поболтаем. С женой познакомлю.
— С женой? — тупо переспросил огневик.
— Ну да! — хмыкнул Доран. — С нею. Ты подмерз, друг сердечный. Надо отогревать, надо!..
Приятель бросил на крыльцо небольшой колун, отряхнул ладони и по-хозяйски упер руки в бока. Ослепительно улыбнулся, лукаво подмигнул. Раздался скрип. Дверь избы распахнулась, на пороге показалась миниатюрная светловолосая женщина, одетая в легкое платье и меховую телогрейку. Личико миловидное, но чересчур бледное, щеки впалые. Даже издалека по округлому животу видно, что беременна. Причем рожать скоро.
— Доран, любимый! — сказала Ксанка, глянула с укоризной. — Черныш лаял. Кто-то пришел?
— Да вот приятель мой добрый! — хохотнул мужик, кивнул на воина.
Женщина повернула голову, прищурилась. Тут же ахнула, схватилась за грудь. И без того бледное лицо сделалось обескровленным. Доран непонимающе посмотрел на испуганную жену. Перевел взгляд на огневика. Лицо Витара осталось абсолютно спокойным, невыразительным. Глаза сонные и безучастные. Но воин не отрывал взора от Ксанки. Смотрел… и молчал. Приятель почувствовал неладное. Нахмурился, быстро спросил:
— Что происходит?..
Но женщина не обратила на слова никакого внимания. Нервно кусала губы, мяла край платья. Заикаясь от страха, сказала: