Заметив всполошенный вопрос в глазах генерала, человек шевельнул усами.
— Не робейте, папаша! Налетчик я, Никита Шуров, а по кличке “Турка”. По мокрому зашился. Налево поплыву — и то, извините, не плачу. Жизнь наша растакая, папаша. Живешь — в ящик сыграешь, и не живешь — в ящик сыграешь.
Прыгающие карие свечечки над усами теплились забубенно и отчаянно.
Евгений Павлович усмехнулся.
— Я не о смерти, — ответил он Турке, — я о другом.
Нежданно-негаданно высыпались, как зерно из закрома, слова о своей, о стариковской беде.
Турка подумал и хлопнул генерала ладошкой по колену.
— Оно самое, — пискнул он своим птичьим голоском, нелепым и странным для его широкоскулого гранитного лица и огромных усов, — всегда это, извините, у образованных бывает. Должно быть, от большого ума или от чего еще. Барахло самое существенное, извините, отдаст — не пикнет, а за душевную какую-нибудь чепуху страдает до надрыва кишок, извините. Что такое, позвольте узнать, письма разные, фотографии, скажем, ленточки? Ерунда в сравнении с видимым имуществом, извините. А вам вот барахла не жаль, а за письмами изволите сокрушаться. Я вот тоже такой случай имел на днях. Расхомутывали мы, извините, хазу у одной знаменитой артистки. На Вознесенском живет, по фамилии Тамарова, — может, изволили слыхать? Ну, набрали три мешка добра, отборного, извините. Посудите сами: одна хаза на двенадцать комнат. Собрались, извините, хрять, а тут конпаньон мой заметил на столике кошечку. Серебряная кошечка в наперсток ростом, и цена ей, извините, полтинник без рубля. Конпаньон и сунь ее в карман. А артистка, извините, пока мы добро собирали, сидела на диванчике и только усмешку делала. А как увидела, что кошечку взяли, вскочила совершенно, извините, как бешеная сука, и конпаньону ногтями в рожу. Кричит: “Отдай, негодяй!” Словом, чистый хай. Я ей тут, извините, ботаю: “Даже странно, пардон, мадам, что вы нам всю хазу с надсмешкой отдали, а из-за полтинничной кошечки бузите”. А она заплакала горестными ручьями и с душой отвечает: “Лучше убейте, а кошечки вам не отдам: с ней моя дочка мертвенькая игралась”. Ну конечно, хоть мы и налетчики, а душа у нас тоже не из рядна. Отдали ей кошечку и ушли с добром. Так она нас проводила до двери и еще спасибо сказала. За что спасибо? Довольно чудно, извините.
Налетчик глубоко всосал махорочный дым и раз за разом выпустил к потолку десять плотных, проскочивших одно сквозь другое колец.
Евгений Павлович смахнул слезы с ресниц и, проследив волшебные кольца, улыбнулся растерянней детской улыбкой кольцам и налетчику.