— Я надеюсь, у них все в порядке и вы с ними регулярно переписываетесь…
— Да, сэр! — ответил он с некоторым облегчением, однако не осмелился задать вопрос, готовый сорваться с языка: «Почему вы меня об этом спросили?»
Полковник задал новый неожиданный вопрос:
— Если бы злодей причинил зло кому-то из ваших близких, вы бы бросились в погоню за ним?
Не скрывая волнения, Батлер утвердительно кивнул. Скотт опять не дал ему времени собраться с мыслями. Он снова пресек его взглядом полуоткрытых глаз и, вытаскивая какой-то сверточек из ящика стола, с упреком и строго сказал:
— Я верю, что вы бы поступили именно так. И я бы так поступил. Я бы шел за злодеем и достал бы его хоть из-под земли… Об этом вы, лейтенант Батлер, должны были помнить, когда встретились с этими людьми. Разверните сверток и хорошенько посмотрите… — Глядя исподлобья, как Батлер торопливо и неловко развернул бумагу, полковник закурил и добавил: — Я надеюсь, после этого вы их лучше поймете…
Развернув сверток, Батлер побледнел. Хотя с первого взгляда он мог только догадываться, что он держит в руках, его охватила дрожь, а желудок болезненно сжался, готовый к рвоте. Только раз в жизни испытывал он такое ощущение. Был он мальчишкой лет пятнадцати, когда у него умер дед. Тогда он впервые увидел покойника и долго не мог забыть желто-восковой цвет его кожи. Когда он вырос и стал солдатом, а затем попал на фронт, он огрубел от вида смерти, его охватывали какие-то иные ощущения, но ему больше никогда не случалось так, как в детстве, ужаснуться и оцепенеть. Он стоял молча, онемев в ожидании, что Скотт подтвердит его догадки, без разрешения положил развернутый сверток на стол и посмотрел на полковника.
Скотт пододвинул сверток поближе к себе и прикрыл его ладонями. Какое-то время он молчал, глядя на свои руки, под которыми лежали пара кожаных дамских перчаток и сумка с золотой застежкой, затем медленно перевел взгляд на лицо похолодевшего Батлера.
— Да, лейтенант Батлер, это человеческая кожа! — сказал он, зная, что Батлер ожидает лишь подтверждения своей догадки, и продолжил: — Они верят, что это кожа родного брата одного из них, чей скелет они нашли в лаборатории главного врача лагеря…
— Сэр, неужели возможно, чтобы эти немецкие свиньи могли и такое творить?! — сказал Батлер, все еще не придя в себя. Теперь он вовсе был не способен думать о чем-либо, даже о том, зачем Скотт продемонстрировал ему эти жуткие вещи.
— Где находился ваш взвод, когда мы освобождали лагерь? — спросил Скотт, с усилием подняв отяжелевшие веки над мутными и покрасневшими глазами.