Я вынул из маленького мешочка, который был спрятан у меня под курткой, два пистолета. «Люгер» я сунул в карман, а маленький немецкий «лилипут» пристроил в рукаве. На лице Уильямса не дрогнул ни один мускул. Он продолжал смотреть вперед и даже насвистывал какую-то песенку.
В этом доме уже несколько лет никто не жил. Часть крыши провалилась. Соленый морской воздух испортил краску на стенах. Сквозь разбитые стекла я видел пустые комнаты и свисающие со стен полосы рваных заплесневелых обоев. Обрывки валялись и на полу. Дорога к маленькой гавани поросла мхом. Каждый раз, погружая в него каблук, я оставлял глубокий грязный след: они были единственными, судя по всему, за долгое время. Корабельный ангар был большим — футов шестьдесят на тридцать. Но пустым. Большие ворота, расположенные с обеих сторон, имели по три шарнира и по два огромных висячих замка. Железа изрядно поела ржавчина. Я почувствовал тяжесть «люгера» в кармане и показался сам себе глупцом. Мне ничего не оставалось, как, постояв, отправиться обратно к вертолету.
В последующие двадцать минут мы дважды натыкались на аналогичную картину. Я знал, что и в этих случаях ничего не найду, но должен был в этом убедиться. Последние здешние жители, видимо, умерли еще до того, как я появился на свет. А когда-то в этих домах большими семьями жили богатые и тщеславные люди, стоявшие на земле прочно, обеими ногами и не испытывавшие страха перед будущим. В противном случае они бы не выстроили таких наглых домов. Но теперь здесь не осталось ничего, кроме огромных полуразрушенных зданий, которые свидетельствовали лишь об обманчивой вере в будущее. Несколько лет назад я видел подобные дома на плантациях Южной Каролины и Джорджии; дома внешне разные, но в каждом имелись большие белые залы, а вокруг росли огромные зеленые дубы и серый испанский мох. Упадок и разрушение. Призраки ушедшего мира.
Западное побережье тоже не принесло ничего утешительного. Мы описали большую дугу над городком Торбеем и над Гарв-Айлендом и взяли курс на восток, вдоль южного побережья, до самого зунда, по-прежнему подгоняемые сильным штормовым ветром. Здесь мы наткнулись на два маленьких поселка, оба — с заржавевшими причалами. И — ничего. Вернулись к нашей песчаной бухте и оттуда полетели на север, пока не достигли северного берега зунда, где свернули на запад вдоль побережья. Два раза приходилось останавливаться, чтобы исследовать скрытые деревьями гавани меньше сорока ярдов в поперечнике, и один раз — чтобы осмотреть комплекс промышленных построек, которые раньше, по словам Уильямса, поставляли высококачественный песок, являвшийся составной частью одной из самых знаменитых марок зубной пасты. И опять ничего. Мы задержались всего минут на пять, пока старший лейтенант Уильямс обедал. Я есть не хотел. Наступил полдень. Прошла половина отпущенного нам времени, а мы еще ничего не добились. Создавалось впечатление, что все это зря. Дядюшка Артур наверняка порадуется. Я углубился в изучение карты Уильямса.