В мозгу у Юры забрезжили странные, очень странные и непривычные для комсомольца мысли: «Это что — леший, что ли? Так ведь он в прошлый раз совсем по-другому выглядел? Может, это лесник из беловежского лесхоза? Правда, карлик. Откуда у нас тут карлику появиться — может, из цирка разгромленного, в лесах заблудился? Надо проверить — может, это вообще шпион?»
Попытка скинуть с плеча винтовку и одновременно ветку с сапогами привела к падению того и другого. Покраснев и подобрав с земли винтовку, рядовой передернул затвор и громким голосом приказал:
— Стоять на месте, руки вверх! Стрелять буду!
В ответ старичок странно хрюкнул и немного изменившимся голосом, теперь отдававшим сильной хрипотцой давно курящего человека, спросил, абсолютно не обращая внимания на зрачок дула, направленный ему прямо в грудь:
— Знакомых не узнаешь? Вообще человеки совесть потеряли. — И почти неслышно, буркнув себе в бороду, похожую по цвету и структуре на хороший клок мха, добавил: — И страх, видимо, тоже.
Юре вспомнились голоштанное детство и седой как лунь дед Степан, сидящий на завалинке, попыхивающий трубкой и вещающий: «Ты, внучок, как по грибы в лес или с ребятами в ночное пойдешь, так в котомку али корман-то горбушку хлеба положь, на всякий случай. Ништо, горбушка в кормане много места не занимает. А вот пригодиться, если заплутаешь, может. Поклонишься лесу, положишь горбушку, потом отвернешься и дядьку лешего попросишь до дому вывести, да с уважением, а то знаю я вас, сорванцов. Запомни, внучок: в лесу, кроме Лешего, власти нет, он с человеком всякое сделать может».
— Чегой-то, сынок, да по лесу один шляешься? Ты ж вроде в команде длинноухого — своих, что ль, потерял? Да и не стыдно тебе, охальник ты этакий, такими словами разбрасываться, у меня чуть уши не засохли.
Покрасневшие уши и немного смущенное выражение лица рядового дополнилось чуть опустившимся стволом, но в целом Юра, уже не сомневающийся в том, кого именно встретил, все равно держался настороженно. С появлением в жизни окруженцев нового командира всякой чертовщины Юра насмотрелся достаточно, но чертовщина эта напрямую его не касалась или происходила на достаточном расстоянии. Но вот так, в упор, разговаривать со сказочным персонажем рядовому приходилось впервые. Юра по жизни не рвался в первые ряды, почти всегда находился старший, на мнение которого можно положиться. Поэтому разумная осторожность так и сквозила в каждом его дальнейшем слове.
— За ругань извиняюсь — ноги просто неожиданно замочил. А вы, дедушка, что тут делаете? Извиняюсь, но вынужден вас задержать и препроводить к начальству. Только не злись, дедушка, я ж ведь солдат, правила у нас такие. Я в разведке — и, значит, по уставу, всех неопознанных личностей должен препроводить непосредственно к начальству, до выяснения.