17.07.1941
Капитан Кадорин Андрей Геннадьевич
Четыреста метров по лесу — это совсем не то, что те же четыреста метров по дороге. Да и передвигаться приходится медленно и осторожно — судя по всему, вокруг немцев скоро будет как собак нерезаных.
Аккуратно выглядываю из кустов и вижу картину — развороченное зарядом полотно, и в кювете валяются мотодрезина и две платформы. Все это густо присыпано шпалами и рельсами, наваленными беспорядочной кучей. Все, как говорил Ссешес — поехали чинить и не доехали. Еще две платформы, правда, остались на полотне, но, судя по просевшим в грунт по оси колесам, убрать их будет очень непросто. Чем в принципе сейчас и занимается железнодорожный кран с паровым приводом, подогнанный сюда немцами. Да какой там кран, целый ремонтный поезд: аж два паровоза, шесть платформ с инвентарем, шпалами и рельсами. А еще два пассажирских вагона — любят, сволочи, уют и тепло. Ну и пыхтящий кран, цепи от которого ремонтники как раз и пытаются завести под сошедшую с рельс платформу, для того чтобы поставить ее назад.
Довершают картину две открытые платформы с брустверами из мешков с песком, оснащенные спаренными зенитными артиллерийскими автоматами (судя по всему — двадцатимиллиметровыми). Вокруг места крушения суетится железнодорожная прислуга, выставлен караул. Лично я насчитал два отделения. Еще по отделению размещено на платформах с зенитками. В общем, охрана достаточная для того, чтобы отогнать небольшой отряд окруженцев или партизан, скрывающихся в лесах. Единственное, странно, почему на месте первой аварии пока нет никого, а на месте второй — вон как суетятся. Хотя, может, уже все обследовали с утра и решили, что трупы могут подождать. Пока я предавался рассуждениям, немцы довольно споро подвели под платформу цепи и, натужно пыхтя, кран начал приподнимать ее над насыпью.
Еще секунда — и обода чугунных колес вышли из вспаханного ими грунта. Хоть расстояние было велико, все равно было хорошо видно, как ссыпается земля с забитых при сходе с рельс пустот вагонных тележек. Вдруг рядом со мной раздалось раздраженное шипение, знакомый насмешливый голос произнес:
— Ух ты, какая кракозябра! Нет, я просто не могу позволить этим сволочам портить столь занимательный пейзаж!
Разворачиваясь к Ссешесу, я уже понимал: сейчас произойдет что-нибудь непоправимое. Поздно!
С низким рыком, больше подходящим какому-нибудь дикому животному, чем разумному существу, Ссешес взмахнул разгорающимися красным пламенем ладонями и с резким выдохом кинул в сторону немцев сотканный из ярких переливающихся нитей огня шар. Шар — размером с хороший кочан капусты. Оторвавшись от поверхности ладоней, тот со скоростью хорошего скакуна полетел к крану.