День близился к концу. Стая уток пролетела над болотом. А я все еще трудился над своими путами. Наконец мне удалось высвободить одно предплечье, потом второе. Еще немного усилий — и я сбросил с себя все стягивавшие меня ремни. Несколько мгновений я стоял неподвижно, затем шевельнулся, расправляя затекшие от долгого стояния ноги. Ощутив в себе прежнюю силу и ловкость, я взглянул на Колдуна. Он по-прежнему сидел на своем месте, не двигаясь.
Мои колени еще немного дрожали, когда я подошел к Хакону. Узлы, связывавшие его, оказались крепче, чем я ожидал. Ножа, чтобы быстрым ударом перерезать ремни, у меня не было, и мне пришлось опять напрячь свои пальцы.
— Ты простоишь возле меня всю ночь, — задумчиво произнес Хакон. — Посмотри лучше, может поблизости есть что-нибудь острое.
Я еще раз попробовал разорвать путы руками, потом пустил в ход зубы, но дело не пошло быстрее. Поняв, что без ножа Хакона быстро не освободить, я последовал его совету и обыскал хижину за хижиной. К сожалению, я не нашел никакого оружия, даже острого предмета, которым можно было бы перерезать ремни. Лишь в хижине Колдуна, куда я пробрался с особой осторожностью, среди всякого хлама и кухонной утвари, я обнаружил необычный лук и колчан, полный стрел. Я осмотрел стрелы. Очевидно, Колдун использовал их для охоты на гусей и уток, но для охоты на большую и крупную дичь, а тем более для моей цели они были бесполезны.
Я вспомнил о ноже, висевшем на поясе Колдуна. По-видимому, это было единственное пригодное оружие на всем острове. Итак, мне не оставалось ничего другого, как отобрать кинжал у Колдуна.
Я бесшумно подкрался к старику и, схватив его за белую гриву, нанес ему по голове сильный удар кулаком. Оглушенный, Колдун рухнул на мокрую землю. Его тело слегка вздрогнуло. Казалось, сознание вернулось к нему, и он шевельнулся. Я схватил Колдуна за горло и, сжав пальцы, стал душить. Невероятно, но в худом иссохшем теле старика сохранились остатки прежней силы. Очнувшись, Колдун вывернулся и схватил меня в свои крепкие объятья. Он был словно из кожи и железа. Острые кривые ногти его пальцев устремились к моим глазам, но мне удалось перехватить запястья Колдуна. На несколько мгновений его глубоко запавшие глаза встретились с моим взглядом, и мне показалось, как моя собственная душа расстается с моим телом. Кто-то внутри меня стал убеждать меня, что я сражаюсь не с тем, с кем следует, кто-то "приказывал" мне отпустить Колдуна, поскольку он был моим настоящим хозяином и повелителем. Я закрыл глаза — моя душа и тело стали вновь едины. С яростью я продолжал душить Колдуна. Мы дрались ожесточенно и безжалостно. Колдун нащупал свой нож и вытащил его, но мне удалось прижать старика к земле и перехватить его руку. Я старался не смотреть Колдуну в глаза, боясь его заклинаний, которые могли отправить мою душу в ад. Сопротивление колдуна постепенно ослабевало. Я душил его, призвав все свои силы и ловкость. Душил с почти закрытыми глазами, опасаясь нового колдовства. И только тогда, когда я перестал различать трепыхание сердца в худой груди Колдуна, который безжизненно распластался на земле, разжал свои пальцы. Вскочив на ноги, я вырвал нож из еще теплых рук своего врага и перерезал ему горло.