– У меня их нет.
– И никогда не было, я полагаю. Вы их помните?
– Нет.
– Я так и думал. Так, значит, на приступке перелаза вы сидели в ожидании вашей родни?
– О ком вы, сэр?
– Об эльфах. Вечер был лунный, вполне в их вкусе. Я ворвался в ваше кольцо, и за это вы наколдовали лед у моста?
Я покачала головой и ответила с не меньшей серьезностью:
– Все эльфы покинули Англию сотни лет назад. И вы не сыщете их следов ни на дороге в Хей, ни даже среди окрестных лугов. Не думаю, что летней, осенней или зимней луне когда-либо вновь доведется освещать их праздники.
Миссис Фэрфакс опустила вязанье и, казалось, не могла понять, о чем мы говорим.
– Что же, – продолжал мистер Рочестер, – если от родителей вы отрекаетесь, у вас все же должны быть какие-нибудь родственники. Дяди? Тетки?
– Нет. Во всяком случае, я никогда их не видела.
– А ваш родной дом?
– У меня его никогда не было.
– Где живут ваши братья и сестры?
– У меня нет ни братьев, ни сестер.
– Кто рекомендовал вам искать место здесь?
– Я дала объявление в газету, и миссис Фэрфакс на него ответила.
– Да, – вмешалась добрая старушка, обрадованная тем, что наконец разобралась, о чем идет речь. – И я ежедневно возношу благодарность Провидению за то, что Оно помогло мне сделать правильный выбор. Мисс Эйр – моя бесценная собеседница и помощница, а также добрая и заботливая наставница Адели.
– Не трудитесь рекомендовать ее мне, – возразил мистер Рочестер. – Никакие панегирики на меня не повлияют. Я составлю собственное мнение. Начала она с того, что сбила с ног моего коня.
– Сэр? – с недоумением спросила миссис Фэрфакс.
– За это растяжение мне следует поблагодарить ее.
Старушка была совершенно сбита с толку.
– Мисс Эйр, вы когда-нибудь жили в городе?
– Нет, сэр.
– У вас большой круг знакомых?
– Нет, сэр. Только ловудские воспитанницы и учительницы, а теперь еще и те, кто живет в Тернфилде.
– Вы много читали?
– Только те книги, которые мне удавалось найти. Но их было немного, и особой серьезностью они не отличались.
– Вы вели жизнь монахини. Не сомневаюсь, что вы знаток религиозных обрядов. Броклхерст, ловудский попечитель, если не ошибаюсь, – он ведь священнослужитель?
– Да, сэр.
– И вы, ученицы, наверное, благоговели перед ним, как в женских монастырях благоговеют перед духовником.
– О нет!
– Какой холодный тон! Не может быть! Как? Послушница не благоговеет перед священником? Смахивает на богохульство.
– Я не терпела мистера Броклхерста, и в этом была отнюдь не одинока. Он черствый человек. Одновременно и спесивый, и мелочный. Он приказывал стричь нас и из экономии покупал для нас такие скверные иголки и нитки, что ими невозможно было шить.