– Вы это... Садитесь, – подросток показал на кресло в углу комнаты.
– Молодец, воспитанный мальчик!
Леший сел. На противоположной стене, так чтобы удобно было смотреть с кровати, висел циклопических размеров плоский телевизор. В матово-черном экране Леший видел свое отражение. Смотрелся он здесь как-то не очень. Как чужеродный элемент.
– Это все не шутка? – спросил Дима.
Леший мог бы сказать, что это шутка. Почти шутка. Поскольку в запутанной и вопиюще противоречивой правовой реальности привлечь его даже к административной ответственности никаких шансов нет. Вместо этого Леший сказал:
– Никаких шуток. Какие тут могут быть шутки?
Молодой человек побледнел и сцепил трясущиеся руки.
– Вы меня арестуете? Прямо сейчас?
Леший искал нужную страницу блокнота. Нашел. Нарисовал под фамилией «Поликарпов» ровную линию, довел ее почти до края страницы и опустил вниз под прямым углом. Он подсмотрел это у одного журналиста – тот выделял такими углами информацию, относящуюся к определенному лицу или событию. Ничего особенного, но очень удобно. И смотрится красиво.
– Как давно занимаешься диггерством? – спросил он.
Дима сел на кровать, положил локти на колени, уставился в пол. Леший подождал.
– Так и будем молчать?
В дверь застучали, голос Инны Сергеевны прокричал:
– Вы будете говорить с Димочкой только в моем присутствии и в присутствии адвоката, вы слышите?
И в сторону:
– Миша, ну что ты стоишь, как истукан? Звони скорее Митрохину! Сделай же что-нибудь!..
Дима прислушался, поморщился, сказал:
– Да не диггерство это даже. Баловство одно.
– Хорошо, – сказал Леший. – Как давно балуешься?
– Полгода где-то.
Голова его сохраняла прежнее положение казнимого на плахе, но при этом он то и дело испуганно, по-жеребячьи, скашивал глаза на Лешего.
– И где успели побывать? – спросил Леший.
– Да нигде толком...
– «Бродвей», «Кузница», «Пирожок»? Может, «Адская щель»?
Дима быстро глянул на него и отвернулся.
– Нет. То есть...
Он вдруг выпрямил спину, как на картине «Допрос партизана», и громко отчеканил в пространство:
– Я не сексот! И ничего говорить не буду!
Леший нарисовал рядом еще одну вертикальную линию, хотя под фамилией Поликарпов по-прежнему было пусто.
– И почему так сердито? – поинтересовался он.
– Я узнал вас! – На скулах у Димы заходили желваки. – Вы – Леший. Это вы меня избили там, под землей...
– Ну, «избил» это громко сказано, – заметил Леший. – Я ведь тоже тебя узнал... Рыба, если не ошибаюсь?
Рыба раздул ноздри и изобразил на лице что-то вроде презрительной усмешки. Попытался изобразить. Это было нелегко.