V
— Входите, мосье Мажи, — сказал я. — Садитесь и чувствуйте себя как дома.
Он воспользовался моим предложением — откинулся в кресле, положил ногу на ногу и стал начальственно смотреть вокруг.
— Я должен задать вам несколько вопросов, — сказал я. — Чистая формальность. Вы, конечно, знаете, что такое канцелярщина. Приходится составлять докладные, писать отчеты и тому подобное и пересылать их.
Мажи кивнул. Он знал, что такое канцелярщина.
— Скажите, пожалуйста, в какое время вы высадились в Англии? Мне это надо указать в отчете.
— Конечно, скажу. — Мажи коснулся указательным пальцем одного из своих многочисленных шрамов на щеке. — Было около шести часов вечера… Да, примерно в это время, — немного подумав, добавил он.
— Благодарю вас. Вы, наверно, высадились в самой неудобной части побережья. Скалы, камни… Вам, вероятно, стоило больших трудов выбраться на берег? — спросил я.
— Да. Был момент, когда я потерял всякую надежду. Казалось, лодка вот-вот разобьется о скалы, но…
— Но тут вы заметили ручей?
Мажи с удивлением посмотрел на меня.
— Да. Нам, слава богу, повезло. В том месте море было спокойным, и нам каким-то образом удалось войти в этот ручей. Мы с большим трудом выбрались на берег, но наша лодка… — он пожал плечами.
— Стоит ли жалеть о ней? Покажите, пожалуйста, ваши руки.
— Мои руки?
Но он все-таки протянул их ладонями вверх,. Я покачал головой.
— Никак не могу понять. Ваши товарищи говорят, что на лодке не было ни паруса, ни мотора, только пара весел. Вы гребли четверо суток, но на ваших руках нет ни единого мозоля или волдыря. Трудно что-либо понять.
Мажи ловко вывернулся.
— Вам может показаться странным, сэр, но это нетрудно объяснить. Потрогайте мои руки. Они очень твердые, как видите. У меня редко бывают мозоли, какую бы тяжелую работу я ни делал. К тому же вы, конечно, понимаете, что я греб не один? Мы гребли по очереди. И, конечно, никто из нас не греб до полного изнеможения, кроме того, большую часть времени мы не гребли: плыли по течению. Теперь вам все ясно, сэр?
Я пожал плечами.
— Этому можно поверить. Но мне непонятно, почему вы не изменили цвета лодки. Разве вас не волновало, что немцы могли заметить вас за несколько миль? Ваша ярко-красная лодка должна была бросаться в глаза, как кровоточащая рана.
— Конечно, это было рискованно, — согласился мосье Мажи. — Но у нас не было другого выхода. Мы не располагали временем. И где бы мы могли достать столько краски за такое короткое время?
— Не знаю. Я никогда не был маляром.
— Есть ли у вас ко мне еще какие-нибудь вопросы, сэр? Всегда рад услужить вам.