- А как получилось, что немцы взяли Минск на пятый день войны? - в голосе Сталина стали появляться отголоски гнева.
- Генерал Павлов в первый же день войны потерял управление войсками, или же не смог наладить управление. - Андрей замялся на секунду, но отбросил интеллигентские сомнения и твeрдым голосом завершил. - Или не захотел этого делать.
- И как же генерал Павлов объяснял свои действия. - Сталин внезапно успокоился.
- Он оправдывался выполнением приказа "не поддаваться на провокации".
- А что такой приказ действительно был?
- Так точно, товарищ Сталин. Такой приказ действительно был отдан накануне войны. - Андрей усмехнулся. - А уж политработники под командованием незабвенного товарища Мехлиса сумели довести его исполнение до полного абсурда.
- А откуда такой сарказм, товарищ Банев? Или вы отрицаете необходимость политической работы в войсках?
- Нет, товарищ Сталин, не отрицаю. Но мне кажется, что нельзя давать им слишком много воли, а то они такого начудят.
- И как же начудили? - Сталина занимал этот разговор. Уж кто-кто, а он достоинства и недостатки своих политбойцов знал великолепно.
- Многие сражения начального периода войны были проиграны из-за этих болтунов. - Андрей почувствовал, как внутри начинает тлеть огонeк злости. - Примчится такой вот деятель в войска и давай отдавать приказы, да ещe пистолетом машет. А приказы всe больше о наступлении на превосходящего противника. Вытолкнет полк, а то и дивизию в открытое поле без поддержки артиллерии и авиации, выстелит его солдатскими телами, а сам в машину и на восток - свою драгоценную шкуру спасать. Потому как обрадованный немец вперeд устремляется. Ибо, неизвестно, сумел бы он позиционную оборону в данном месте прогрызть, а так открытая дорога.
- Неужто так плохо? - Проворчал вождь.
- Куда уж хуже. - Продолжил Андрей. - А кто из командиров начнeт глупые приказы оспаривать, тому и пулю в лоб влепить могут. А чего политработнику бояться? По суду в первую очередь с командира части спросят, а комиссары, особенно если выше званием, в основном, как свидетели идут. А чаще всего и спрашивать не с кого, так как командир вместе со своим полком на том же поле остаeтся.
- А Мехлис здесь при чeм? - Поинтересовался Сталин.
- Стрелять Лев Захарович любил. - Усмехнулся Андрей. - Да всe больше по живым мишеням. И не в сторону противника, а по своим. Чуть что не по его, так он сразу за кобуру. Столько перестрелял, что не каждый снайпер-орденоносец таким счeтом похвастаться может.
- И много перестрелял? - Помрачнел вождь.
- Точно не знаю. Как вы понимаете, ни сам Лев Захарович, ни его приближeнные подсчeтов не вели. - Ответил Андрей. - Но мне достоверно известен ещe один "подвиг" товарища Мехлиса. В мае сорок второго года из-за его неумелого вмешательства в руководство войсками потерпел поражение Крымский фронт. - Заметив заинтересованный взгляд Сталина, Андрей продолжил. - Своим личным приказом он запретил строить оборонительные сооружения, даже рыть окопы на переднем крае. Запретил держать резервы, вытянул все войска в одну линию, поэтому немцы одним ударом без труда разрезали и окружили армию. Только пленными в этом "позоре" потеряли более восьмидесяти тысяч.