— О, — ответила я, — вот не везет.
— Не намеренный каламбур? — спросила она.
— Ладно, — я закончила застилать постель, — Так если ты вампир, должна ли я быть осторожной, чтобы не открыть шторы с утра?
— Нет. Видела это?
Она потянула за серебряную цепочку на шее и показала небольшой кулон. Он был примерно такого же размера и формы, что и сладкий боб, а также темно-красного цвета. Другой бы спутал его с рубином, но я однажды видела картинки с чем-то похожим на это в маминых книгах.
— Гелиотроп?
Гелиотропы — чистые, полые камни, заполненные кровью могущественных ведьм или колдунов. Камень играет роль оберега от различных воздействий. Я подумала, что он защищает Дженну от проклятий вампиров, которых было множество. В конце концов теперь я поняла, что могу есть чеснок вместе с ней.
Дженна начала красить свою левую руку.
— А как насчет крови? — спросила я.
Она громко вздохнула. — Это ужасно смущает. Я должна ходить в лазарет. У них есть мини холодильник с контейнерами с кровью, как Красный крест или что-то вроде этого.
Я подавила дрожь, вообразив это. Кровь — это что-то пугающее для меня. Если я порежусь бумагой, то у меня начинается гипервентиляция [5]. Я была очень рада услышать, что Дженна не будет перекусывать в нашей комнате. Я никогда не могла встречаться с вампиром. Просто от одной мысли о крови дыхание… тьфу.
Я заметила, что Дженна смотрит на меня. Черт. Неужели мое отвращение было написано на лице? На всякий случай, я улыбнулась и сказала, — Круто. Как кровавый Капри Сан (сок).
Дженна засмеялась.
— Круто.
Некоторое время мы просидели в уютной тишине, а потом Дженна спросила.
— Так значит, расставание твоих родителей было не из приятных?
— Наверно, — сказала я, — это случилось еще до моего рождения.
Она подняла глаза от своих ногтей. «Стоп».
Я пошла к моему столу. Почему-то я подумала, что госпожа Каснофф, оставила мое расписание занятий там. Он выглядел как нормальный график, но там были такие вещи, как «M-Ф, 9:15–10:00, Магическая Эволюция, Желтая гостиная».
— Ага. Мама много об этом не говорит, но как бы там, ни было, все настолько плохо, что она не позволит мне с ним встретиться.
— Значит, ты никогда не видела своего собственного отца?
— У меня есть фото. И я разговаривала с ним по телефону и переписывалась по e-mail.
— Черт. Мне интересно, что же он сделал. Может он ударил ее или еще что-то?
— Я не знаю! — Это вырвалось у меня более резко, чем мне хотелось бы.
— Прости. — пробормотала она.
Я повернулась к моей кровати и начала сглаживать мое стеганое ватное одеяло. После того как я разгладила около 5 воображаемых морщин (а Дженна накрасила один ноготь три раза), я обернулась и сказала: