Через минуту чашка чая, от которой шел ароматный пар, была поставлена на стол. Академик поблагодарил ассистентку и добавил:
— Я могу заработаться и забыть. Поэтому, как всегда, войдите сюда ровно в двадцать три сорок пять и на помните.
— Будьте покойны, Михаил Сергеевич. Точно в двадцать три сорок пять.
Академик кивком головы отпустил ассистентку. Она бесшумно вышла, плотно затворив за собою тяжелую дубовую дверь.
Академик Солнцев любил астрономию и гордился тем, что она старше всех остальных естественных наук. В школьные годы рассказ учителя о строении вселенной произвел на Михаила Сергеевича потрясающее впечатление, а в университетскую обсерваторию, где находился телескоп, он впервые вошел с чувством благоговения. Теперь, когда его работы о строении, движении и развитии звездных систем получили всеобщее признание, он считал своей обязанностью делиться знаниями с молодежью. Он неустанно повторял в популярных книгах, что знакомство с астрономией обязательно для каждого, кто хочет расширить свой умственный кругозор и уяснить себе положение человека во вселенной.
Сегодня академику надо было написать для популярного журнала очерк «Что мы знаем о солнечной системе?» Ему хотелось начать заочную беседу с молодежью возможно теплее и оригинальнее. Он знал чарующую силу поэтических строф, и книги любимых стихов всегда были у него под рукой. Развернув книгу чешского поэта Болеслава Люченека, он прочитал строчки, которые ему нравились:
Я — мечтатель. Отлично помню, как однажды
Увидал я город, которого достигнуть
Желал я долго, страстно…
В долине он лежал, таинственный и скрытый.
Но башен острия внезапно
Блеснули предо мной вдали
Сквозь облака, разорванные солнцем.
Туман сгустился сноса скоро,
И город, тьмой объятый, вдруг
Исчез навеки. Прощай! Я рад, что хоть на миг
Увидел я тебя.
Академик вздохнул, начал писать и скоро всецело погрузился в работу. Он писал, что науке известно девять больших планет и около двух тысяч малых, называемых астероидами. Все эти небесные тела вращаются в ту же сторону, в какую вращается Солнце.
«Размеры планет, — писал ученый, — ничтожно малы в сравнении с Солнцем и расстояниями, которые их разделяют. Представим себе наше Солнце уменьшенным до размеров вишни. Тогда наши планеты оказались бы мельчайшими пылинками. Пылинку Землю пришлось бы поместить от вишни Солнца на расстоянии метра, а пылинку — девятую планету Плутон на 40 метров. Если мы захотим в том же масштабе показать расстояние от Солнца до ближайшей звезды, то вторую вишню нам придется поместить на расстоянии 270 километров от первой…»