Я, однако, выпил еще не достаточно для того, чтобы обсуждать с поэтом Новицким статьи из «Огонька» или тем паче беседовать с ним про Бермудский треугольник и подобную околонаучную чепуху. Живее всего жгучие тайны природы у нас обычно обсуждают граждане, не умеющие починить сливной бачок.
– Да бог с ним, с Пентагоном, – проговорил я, наполняя рюмки. – Мы мирные люди… Значит, вас-таки ограбили?
Собственно, я по-прежнему толком не знал, что же мне надо от поэта. Я искал какую-нибудь зацепку, некую странность, которая смогла бы состыковаться с моими странностями. Как кусочки мозаики.
– Дурачье, – хихикнул Новицкий. – Взяли электронику, штамповку, а севрский фарфор не догадались. И икону шестнадцатого века… Будет им чем поживиться в следующий раз.
– Наверное, этот следующий раз случится не скоро? – предположил я. – Они-то думают…
– Скоро, очень скоро, – махнул рукой поэт и с третьей попытки наколол на вилку замученный груздик. – Знаете газету «Слово и дело»? Их корреспондент так мне сочувствовал, так сочувствовал… И написал потом, что у Новицкого на даче еще много всего осталось. У нас – поголовная грамотность, теперь прочтут.
Старик оказался не робкого десятка. Приглашать в гости незнакомца, даже Штерна, в таком положении было какой-то безумной бравадой. А если бы на моем месте сидел грабитель?
– Ну и пусть! – с детским упрямством произнес Новицкий, выслушав меня. – Я не боюсь. Ограбят так ограбят. Все равно от рока не убежишь, месье Штерн. У меня просто черная полоса в жизни. Машину я вот разбил, Изольда в Питер мотанула, лампочку свистнули… денег – и тех за последую книжку не платят. Одна радость – разговор с каким-нибудь интеллигентным евреем. Вы «Листопад» мой помните? Ко мне тут ходил один приятный парень, рыженький такой, он помнил… Только он пропал куда-то.
«Листопада» я не помнил. Да и идти по стопам хитроумного Фимы мне совершенно не хотелось. А вот слова про неполученный гонорар меня крайне заинтересовали. Ибо последняя книжка была именно этой, про реквием и реконкисту. Издательство «Тетрис», тираж двадцать тысяч экз.
– Почему же не платят? – полюбопытствовал я, на глазок измеряя уровень оставшейся водки в бутылке. В бутылке был час отлива. Уровень водки в ней за последние полчаса здорово понизился, что должно было расположить гостя к простодушным вопросам, а хозяина – к откровенным ответам. Короче, к разговору по душам.
– У них, видите ли, месье… – старик Новицкий сделал паузу, словно собирался с мыслями, и я на всякий случай подсказал:
– Штерн. Яков Семенович.