– Нет-нет, Яков Семенович, это не мои! – Ворона отчаянно всплеснул руками и чуть не заехал мне по носу. – Мы тут ни при чем, ей-богу, бля буду, ни при чем…
Как ни странно, но последнему Воронину утверждению я вдруг поверил. Надо было быть Смоктуновским, чтобы так мастерски сыграть изумление. Ворона же весь был как на ладошке, аж противно.
И сейчас он не соврал. Скорее всего тут действительно кто-то другой. Или что-то другое. И по-прежнему непонятна причина. То есть их наверняка не меньше сотни, и самых разных. Но мне бы хотелось знать всего одну – и настоящую. Чтобы больше не прыгать, как зайчик.
– Верю, – устало оборвал я его признания в совершеннейшей невиновности. – Этому – верю, но только этому.
Ворона просиял, словно я произвел его в генеральский чин. Он попытался еще что-то сказать, но я неделикатно отмахнулся.
– До города еще неблизко, господин Ворона, – зевнув, сообщил я. – Подремлю-ка я пока. Разбудите меня, когда доедем до Измайловского парка. А еще лучше – довезите меня сразу до Рижской. Вас не затруднит?
– Об чем базар! – обрадованно загнусавил Ворона. – Может, вас прямо до дома подкинуть?
– Я бы был вам крайне признателен, – медленно и отчетливо проговорил я, – если бы вы меня подкинули именно до Рижской.
– Понимаю-понимаю, – закивал Ворона. – Не беспокойтесь, Яков Семенович. – Он сделал суетливый жест рукой, как будто поправлял несуществующую подушку. Этот жест я еще увидел, но затем плотно прикрыл глаза, чтобы не видеть Воронину физиономию, на которой подобострастие едва заметно мешалось с почтительнейшей ненавистью. Спать я не собирался, просто хотел подумать в тишине, без гнусавых Ворониных жалоб на судьбу-индейку. Не собирался, однако заснул, и проснулся только от осторожного шепота в ухо: «Яков Семенович, приехали. Рижская».
Я взглянул на часы и мысленно за себя порадовался. Успеваю. Теперь мне только две остановки проехать на 18-м троллейбусе, и я у цели. Будем у генерал-полковника в назначенный срок. Даже с пятиминутным опережением, если троллейбус не подведет.
– Будьте здоровы, – попрощался я с Вороной, его шофером и телохранителем, вылезая из авто. – И мой совет: не делайте больше глупостей. Сегодня на арбитраже я промолчал, но завтра кто-то обязательно не промолчит.
Ворона с готовностью кивнул, но наверняка, пропустил мои слова мимо ушей. Он, похоже, из тех, кто живет только сегодняшним днем. Ну, как знает. Даже великодушие Якова Семеновича имеет свои границы. В следующий раз его «самодеятельные» пацаны могут упасть не в люк, а, допустим, с десятого этажа. Тогда и реанимация не понадобится…