Малообеспеченная, наименее развитая и наиболее полно программируемая официальной пропагандой, которую она заглатывает некритично, как истину в последней инстанции, – даже эта абсолютно преобладающая часть российского общества ощутила, что сам факт ее существования, пусть даже нищенского и забитого, стал неприемлем для развращенной правящей бюрократии, и что последняя объявила ей войну на уничтожение.
Это ощущение – та самая революция в мировосприятии, которая не просто является необходимой предпосылкой политической революции, но и делает ее неизбежной.
Осознание этого ощущения и тем более превращение его в доминирующие настроения широких слоев неимущих, как его ни будет подталкивать правящая бюрократия своей политикой, конечно, займет некоторое время.
Однако это время будет конечным, и на всем его протяжении давление широких слоев неимущих на правящую бюрократию будет нарастать, а сами неимущие – последовательно революционизироваться. Конечно, их влияние будет проявляться не прямо, через выборы или какие-либо иные официально признанные (и, скорее всего, официально фальсифицируемые) процедуры, но неявно и непрямо, через изменение массовых настроений и, соответственно, массового поведения.
В условиях избирательной кампании это может привести к неожиданной массовой поддержке и, соответственно, внезапному для самих своих организаторов успеху протеста против фальсификации выборов. (Существенно, что, так как представители правящей бюрократии также сознают подобную перспективу, следует со всей серьезностью отнестись к проработке ими идеи о проведении досрочных выборов в Госдуму в конце 2006 года – на год раньше установленного законом, чтобы опередить процессы революционизации широких слоев неимущего населения России.)
В обычных условиях эти процессы ведут к уже хорошо видному невероятному росту массового сочувствия к репрессированным по политическим мотивам. Принципиально важно, что это сочувствие парадоксально возникает даже в тех случаях, когда репрессированные относятся к социально чуждым группам населения или вызывают прямую неприязнь. Здесь у неимущих работает восприятие правящей бюрократии в качестве своего главного врага и простой жизненный принцип «враг моего врага – мой друг, даже если он мне и несимпатичен».
Успех или неудача революции, то есть то, увенчается ли она оздоровлением государства и модернизацией страны или же ее крахом и уничтожением, в значительной степени зависит от того, удастся ли здоровой части оппозиции максимально ускорить пробуждение неимущих к активной революционной деятельности и сделать эту деятельность максимально эффективной и цивилизованной.