Ричард Хартли глубоко вдохнул свежий воздух, принесенный на веранду с моря легким бризом. Дом родителей стоял на возвышении, и Дик задумчиво смотрел на серебристые волны Английского канала, плескавшиеся почти у подножия невысокого холма. Утренний воздух был еще довольно холодным. Потребовалось немало времени, чтобы его очищающая свежесть смогла вселить покой в смятенную душу Дика. Этот крохотный нетронутый уголок природы проникал под кожу, попадал в кровь и творил с человеком чудеса.
Дик подошел к краю веранды, затянутому парусиной, провел рукой по жесткой ткани, мокрой от ночного дождя, и сверху на его руку посыпались крупные капли. Конечно, за те двенадцать месяцев, что он провел у постели умирающей матери, Дик привык к уединенному образу жизни, но теперь, когда ему уже не надо заботиться о матери, поддерживать в ней иссякающие силы, разговаривать с ней, кормить, он начал тосковать по человеческому обществу.
Может, Генри Стюарт захочет навестить его? Дик скучал по своему другу. Он не возражал бы и против женщины. Может, ему следует собрать вещи и вернуться в Лондон — к комфорту, к цивилизации, к городскому шуму?
Послышался тарахтящий звук мотора. Фургон или грузовик, определил Дик. Он резко повернулся и настороженно посмотрел на дверь, которая находилась на другом конце коридора, ведущего от веранды к главному входу. Кого принесло сюда в такую рань?
В дверь коротко, торопливо позвонили. Дик пошел открывать, недовольный тем, что кто-то непрошено ворвался в его начинающийся день.
На пороге стоял долговязый длинноволосый прыщавый юнец и притопывал ногой в такт музыке, которая, очевидно, звучала у него в голове.
— Телеграмма, — сказал парень. — Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.
Пряча тревогу, Дик поставил на квитанции закорючку, вернулся в дом и закрыл за собой дверь. Когда шум мотора затих вдали, он облегченно вздохнул и осторожно распечатал телеграмму.
Она состояла только из одного слова: «Джемини».
Дик почувствовал резкий скачок адреналина в крови.
Ванесса сидела на кровати и рассматривала себя, обновленную, в зеркале. На ней были непривычно облегающие черные брюки, блузка оливкового цвета и черные лодочки. Она подстриглась совсем коротко, отчего ее глаза стали казаться огромными, а волосы начали слегка виться.
После парикмахера Ванесса попала в руки визажиста, из кабинета которого она вышла похожей на невесту Дракулы. Лицо покрывал слой пудры, резко контрастировавшей с темной помадой на губах и оранжевыми румянами на скулах. Тени, густо наложенные у основания век, ближе к бровям постепенно становились светлее. В результате форма глаз стала такой, что Ванесса, взглянув в зеркало, едва узнала себя. Это было ужасно. Пришлось ей в компании с Элис идти в магазин, покупать косметику и, вооружившись глянцевым журналом, потратить целый вечер на то, чтобы превратить обыкновенное лицо Ванессы в экзотическое, чувственное чудо. Надо сказать, подруги преуспели в этом деле.