— Пожалуйста, уважаемый дедушка.
Отчаянная надежда на спасение забрезжила где-то далеко на горизонте. Если его не убили сразу и пригласили для разговора почтенного патриарха воровского мира, значит, будет законное разбирательство, а на этом поле скромный юрист вполне может потягаться хоть с Бао, хоть с его сыновьями.
Старый Паук Шэ с явно нарочитым кряхтением опустился в кресло и ласково оглядел сидящего на постели господина Скрайса.
— Соблаговолит ли преждерожденный поведать недостойным, как дошел до жизни такой?
— Может, для начала мне кто-то расскажет, что все это значит и по какому праву ко мне врываются среди ночи и избивают в собственном доме? — скорбно возгласил господин Скрайс. — Вы ведь сами знаете законы. Адвокат неприкосновенен, ибо…
— Э-э, яшмовый мой, — отечески проскрипел старик, — уж не нам, необразованным, объяснять светочу знаний, что стукач прикосновенен независимо от статуса.
— Не было ничего такого, — уверенно заявил юрист, чувствуя, как все крепнет и крепнет надежда на спасение. А как только они уйдут — сжечь к демонам проклятое письмо, это надо же было так проколоться, сам себе чуть могилу не вырыл от собственной жадности… Откуда, откуда они могли узнать? — Кто-то меня подставляет, не иначе. Откуда ветер-то?
— Что ж, давай по порядку, — добродушно согласился Паук, оставив на время хинские церемонии. — В пятницу… Верно, внучек, в пятницу? А то у меня уж память совсем не та…
Флавиус почтительно подтвердил.
— Ага, так вот, в пятницу к тебе приезжал некий варвар и передал письмо. Был такой?
— Был, — не стал отпираться Скрайс. Варвара-то вся улица видела.
— И что ты сделал потом?
— Да ничего. Прочел письмо, бросил в камин.
— Письмо. — Голос блудного внука Шэ аж трещал от яда и ненависти. — В камин. Ты. Профессиональный шантажист. Я бы посмеялся, если бы все не было так серьезно.
— Да не было в том письме ничего ценного, потому я его и сжег! — в отчаянии вскричал господин Скрайс. Трудно врать, когда твои слова воспринимают с таким предубеждением, знать бы еще, откуда оно у Флавиуса, это предубеждение? Неужели единственный факт, что Элмар привез кому-то письмо, дает основания утверждать, что этот же человек на него и донес? Что еще он знает?
— От кого же было это письмо? — участливо поинтересовался Паук, жестом заставляя умолкнуть нервного внука. — Откуда? Какие новости тебе сообщили?
— Это было личное письмо!
— Глупенький, — почти с нежностью проскрипел дедушка Шэ. — Твоя весьма недорогая жизнь — вот что для тебя сейчас должно быть действительно личным. Так кто? Откуда? И о чем?