— То есть ваша необщительность объясняется не усталостью или самочувствием, а просто нежеланием кого-либо видеть и о чем-либо беседовать? Простите, я не имел намерения обидеть вас. Если все так плохо, идите отдыхайте. Поговорим, когда у вас появится такое желание. Есть что-нибудь, что мне следует знать срочно?
Бедняга помолчал немного, пока нежелание жаловаться на Повелителя боролось с нежеланием выглядеть депрессивным нытиком.
— Послушай, — сказал он наконец, — что ты прицепился? Я нормально себя чувствую и в состоянии работать, но ты же видишь, что я сейчас раздражен и сердит, потому и не хочу заводить разговор о делах, боюсь выйти из себя и опять вынести тобой дверь. Неужели ты сам этого не понимаешь? Или любопытство все равно сильнее? Потерпи до завтра.
Советник почтительно наклонил голову.
— Как скажете. Совещание на завтра собирать, или вы будете обсуждать все вопросы приватно, с каждым по отдельности?
— Еще чего — с каждым! Разве что с тобой, и то после совещания. Собирай.
— На который час?
— Ну и зануда… На десять.
— Будет исполнено. Спокойной ночи, господин наместник.
— Угу, — мрачно проворчал Харган и, одним движением спрыгнув со стула, вышел вон.
Шеллар отметил про себя, что кому-то сегодня все же не поздоровится — по пути от кабинета до спальни наместнику обязательно кто-нибудь попадется, а он сейчас готов отвязаться на первого попавшегося, — прислушался к звукам из коридора и вновь склонился над бумагами.
Харган действительно пребывал в расстроенных чувствах, но, объясняя это советнику, все же немного покривил душой. Не настолько он был зол, чтобы на людей кидаться, да и в целом назвать злостью владеющее им чувство было бы неправильно. В душе наместника кипели обида и яростный протест против несправедливости. Впервые в жизни он не мог безропотно принять наказание от учителя и признать его правоту.
Возможно, в отношении лично Харгана Повелитель не слишком погрешил против справедливости. Мастера Ступеней не уберег — раз. Излучатель потерял — два. За пленниками не присмотрел как положено — три. Козни вражеских магов прозевал — четыре. Брата Джарефа вовремя не приструнил — пять. Дракона из-под носа увели — шесть. За Блаем недоглядел — семь. Истинная вера распространяется плохо и медленно — восемь. Артефактов собрано только шесть из десяти — девять. Итого девять раз — хрясь! хрясь! хрясь! И девять колечек хвоста, действительно напоминающих нарезанную колбасу. Больно, обидно, и хвост укоротился настолько, что даже Шеллар заметил.
Но как бы то ни было, свою нарезку хвоста Харган заслужил, пусть даже остальные из девяти пунктов и были придирками, одного мастера Ступеней и потерянного прибора хватило бы с лихвой, чтобы порубить этот хвост на любое количество частей. Он также согласен с тем, что Танхер и Клюв были биты за дело — вернее, за отсутствие такового. Но Кайдена за что? Нет, Повелитель, конечно, всегда прав и все такое, но почему? Почему Кайдена, который все взвалил на себя и со всех сторон Повелителя прикрыл, наказали всего лишь за поездку в долину, а Нимшаст за все свое свинство и безделье никакого наказания не понес? Так нечестно!