Я сидел за столом, ждал гостя из Главного разведывательного управления и гадал, сказать ему о том, что случилось с портфелем Скворцова, или сделать вид, что все перипетии он претерпел до того, как попал в наши руки.
Я так ничего и не решил, когда в дверь постучали.
— Войдите, — пригласил, откашлявшись.
Вошел высокий, крепкий мужик с военной выправкой и незапоминающимся, но волевым крупным лицом.
— Вы Турецкий Александр Борисович? — спросил он, приветливо улыбаясь.
Я из вежливости встал, подал ему руку:
— К вашим услугам.
Он протянул мне удостоверение и представился:
— Майор Осинцев Сергей Борисович из Главного разведывательного управления Генштаба. Это тот самый портфель?
— Да, возьмите, пожалуйста.
Осинцев принял из моих рук портфель, кивнул в знак благодарности, но уходить не спешил.
— Александр Борисович, майор Загоруйко доложил, что вы были на месте обнаружения тела полковника Скворцова…
Ишь ты, подумал я, доложил Загоруйко!
— Присутствовал, — говорю.
— Я, конечно, нисколько не умаляю компетентности работников райотдела милиции, но все же хотелось у вас спросить, может быть, что-то показалось вам странным, необычным в положении трупа?
Так, в естественную кончину сослуживца майору Осинцеву трудно поверить. Его можно понять — разве так должны умирать разведчики? Впрочем, эта ирония, пусть даже и не высказанная вслух, вряд ли уместна. И я отвечаю без улыбки, к тому же совершенно искренне:
— Насколько я знаю, судмедэксперт не обнаружил признаков насильственной смерти, так что тут вряд ли можно усмотреть чей-то злой умысел. С другой стороны, чисто психологически не очень понятны действия покойного.
— Что вы имеете в виду? — навострил уши майор.
— Как мне кажется, в предчувствии приступа сердечник по логике вещей должен стремиться на освещенное и людное место, чтобы в случае чего прохожие хотя бы «скорую» вызвали.
— Да, — согласился Осинцев, — в этом есть резон. Спасибо за ценное замечание.
— Не за что! — отмахиваюсь я. — Возможно, я ошибаюсь. Делаю выводы на основе своего опыта, а он у меня довольно специфический…
— Ну что вы! — широко улыбнулся разведчик. — В минуту смертельной опасности поведение людей, к какой бы они профессии ни принадлежали, большим разнообразием не отличается.
Возможно, он был прав, но тон, каким сказаны были эти слова, выдавал его с головой: у майора Осинцева в сознательном возрасте пока еще не было минут смертельной опасности. Наверное, он светлая аналитическая голова, а такие люди нужны в тылу даже в разведке.
— Сергей Борисович, мне, к сожалению, с разведкой, контрразведкой работать пока не приходилось. Можно ли прояснить у вас один вопрос?