Биргитта жестом поздоровалась с ней, Хо улыбнулась в ответ. Биргитта написала на листке несколько строчек, объяснила Хо, что в двенадцать у них перерыв на обед. Подозвала охранника и показала, кому передать записку. Тот выполнил поручение, Хо прочла и утвердительно кивнула.
Затем Биргитта занялась бандой, имевшей весьма жалкий вид и менее всего похожей на отчаянных пиратов. К обеденному перерыву слушания вступили в ту фазу, которая позволяла рассчитывать, что завтра процесс можно будет без проблем завершить.
С Хо она встретилась на улице под цветущим деревом.
— Наверно, что-то произошло, раз вы приехали? — спросила Биргитта.
— Нет.
— Мы можем повидаться вечером. Где вы остановились?
— В Копенгагене. У друзей.
— Я ошибаюсь, думая, что вы расскажете что-то важное?
— Многое сейчас прояснилось. Поэтому я здесь. И кое-что вам привезла.
— Что же?
Хо покачала головой:
— Об этом вечером. Что они натворили? Люди на скамье подсудимых?
— Кражи, тяжкие телесные повреждения. Но не убийства.
— Я смотрела на них. Они вас боятся.
— Не думаю. Но они знают, что именно я решаю, какое наказание они получат. При том, что они натворили, приговор может оказаться для них весьма страшным.
Биргитта Руслин предложила вместе пообедать. Но Хо отказалась, сославшись на дела. Задним числом Биргитта удивилась, какие у Хо могут быть дела в совершенно чужом ей Хельсингборге.
Процесс продолжился, медленно, но верно продвигаясь к завершению. Закрыв сегодняшние слушания, Биргитта с удовлетворением отметила, что все прошло как она и рассчитывала.
Хо ждала у здания суда. Поскольку Стаффан был на службе, направлялся на поезде в Гётеборг, Биргитта пригласила Хо к себе домой. Та, судя по всему, колебалась.
— Я одна. Муж в отъезде. Дети живут отдельно. Если вы опасаетесь кого-то встретить.
— Дело не в этом. Я не одна. Со мной Сань.
— Где же он?
Хо кивнула на противоположный тротуар. Сань стоял, прислонясь к стене дома.
— Зовите его сюда. И пойдем ко мне.
Сань выглядел уже не таким взбудораженным, как в ту первую сумбурную встречу. Биргитта заметила, что он похож на мать — и лицом, и чем-то в манере улыбаться.
— Сколько тебе лет? — спросила она.
— Двадцать два.
По-английски он говорил так же превосходно, как Хун и Хо.
Они расположились в гостиной. Сань попросил кофе, Хо — чаю. На столе стояла игра, купленная Биргиттой в Пекине. Помимо сумочки Хо держала в руках бумажный пакет. Она достала оттуда пачку ксерокопированных страниц с китайскими иероглифами и тетрадь с английским текстом.
— Я Жу имел квартиру в Лондоне. Одна из моих подруг знакома с Лан, его экономкой. Лан готовила ему и обеспечивала тишину, которой он требовал. Она впустила нас в квартиру, и мы нашли дневник, откуда взяты эти записи. Я перевела ту их часть, которая разъясняет многое из случившегося. Не всё, конечно, но достаточно, чтобы понять. У Я Жу были мотивы, целиком понятные лишь ему одному.