Что ж, надо отдать распоряжение Змеевику. Пусть соберет мне все материалы по этой даме и её окружению. А сейчас... пока не явился Рубин, стоит просмотреть воспоминание Соарена о времени, проведенном в статисе 'Вечного сна'.
Вообще, жаль, что я не посещал Академию... но туда брали только по совершеннолетию... в возрасте двухсот лет, до которых мне еще дожить надо. Но если доживу и мне позволят мои обязанности, обязательно выпрошу позволение на учебу, и очень надеюсь, что на тот момент демон Соарен будет продолжать выполнять обязанности ректора Академии. Повелитель Разума мне понравился. Мне бы хотелось сохранить такое же чувство достоинства и ответственности после всего, что он умудрился пережить. Начинаю понимать, почему Наследник клана Земли так к нему привязан. Лорд Нервус выбрал очень удачную кандидатуру в наставники внуку.
Я наложил охранную вязь заклинаний на спальню и лег на постель. На краю разума мерцала точка
Холодно... Так холодно ему не было никогда в жизни. Холод пронизывал до костей, каждый сантиметр, миллиметр тела. Он был повсюду: в руках, ногах, в глазах, на языке... Лёд льнул к нему, словно жестокая любовница. Ледяными пальцами пробрался под форму и лёг на живот. Губами коснулся его висков.
Он знал, что ни один его волос не шевельнётся, заключенный в замысловатый узор ледяной тюрьмы. Холодно...
Проклятие вечного сна заключалось не в смерти от холода. Отнюдь. Заклинание заморозило его так быстро, что он не успел опомниться, его тело погрузилось в какое-то подобие состояния анабиоза...
Только вот... Он не мог дышать, говорить, двигаться, даже закрыть глаза. Но он продолжал жить, непрерывно рассматривая одну и ту же холодную картину ледяного пейзажа. Его мозг продолжал функционировать. Он мог думать, но и только.
Ни одно заклинание, в которых он был таким профессионалом, не работало. Лёд сковал и их.
Он мог лишь думать...
И смотреть на глыбы льда...
Его тюрьма была намного прочнее стали. Сначала он пытался что-то предпринять, но что можно сделать, когда ты с трудом ворочаешь даже мыслями? Он не мог даже кричать...
И он был один.
В сверкающей пустыне.
Он пытался не думать, но мысли начали лезть, как назойливая мошкара, несносные мелкие бесы. Он все время вспоминал тех, из-за кого проиграл... и ненавидел их. Затем ненависть ушла, точнее, она тоже замёрзла. И тогда он с ужасом понял, что холод берёт над ним власть, даже воспоминания стали покрываться коркой льда... Его охватила паника.
Мысли и воспоминания - это всё, что у него осталось. И ещё он цеплялся за жизнь. Если лед полностью заполнит его - этот миг станет его последним мигом. И это станет его проигрышем, а он ненавидел проигрывать. Всегда.