Что касается формирования представлений в российском обществе об Афганистане, но можно констатировать, что они стали более адекватными и более негативными, нежели мифологизированный образ этой азиатской страны до войны и в самом ее начале. Советские люди имели мало сведений об Афганистане, но знали, что на южных границах расположена страна, отсталая, но постепенно развивающаяся и дружественная СССР. Россияне в большинстве своем отдают себе отчет, насколько глубока историческая и социокультурная «пропасть» между европеизированной Россией и фактически средневековым Афганистаном. Опыт «принудительного» контакта значительной части российских граждан с иной страной и иной культурой внес в общество более разносторонние знания о них и твердое убеждение, что нельзя насильно «осчастливливать» другие народы. Последовавшая радикальная исламизация Афганистана с установлением власти талибов, превращение страны в базу мирового религиозного экстремизма, оплот террористической сети, стремящейся к установлению своей власти по всему миру и влияющей на процессы в России, сформировали существенно иной образ этой страны, нежели существовал даже в конце 1980-х гг. «Афганский след» в событиях на юге России, особенно в Чечне, в целой серии крупных террористических актов, еще ждет изучения.
В монографии было проведено комплексное изучение одной из актуальных проблем социальной и «ментальной» истории, раскрытие социокультурного и психологического феномена восприятия «чужого» в экстремальной ситуации войны, а также эволюция «образа врага» в послевоенное время, его бытование и трансформация в исторической памяти.
Значимость этой проблематики определяется рядом факторов. Во-первых, тем, что военная составляющая «хронологически» занимала важную часть российской истории XX века. Во-вторых, социальная практика экстремальных ситуаций — войн и вооруженных конфликтов — в значительной мере влияла на периоды мирного развития, на политическую и социальную практику внутренней жизни государства и общества. И здесь проявлялась особая роль ментального аспекта темы: взаимосвязи психологии и идеологии, формирования специфического феномена перенесения психологии и идеологии враждебности к внешнему противнику и ощущения враждебности окружающего мира — на складывание психологии осажденной крепости и формирование психологической напряженности в самом обществе. В третьих, значение темы монографии определяется и «внешним» ее аспектом: проблемой нормализации взаимоотношения с окружающим миром, влиянием исторической памяти, включая ретроспективное сохранение «образа врага», на послевоенные взаимоотношения, в том числе и с бывшими военными противниками, ролью психологии стереотипов ожидания враждебности и задачами ее преодоления.