Черчилль и начальник его штаба генерал Хастингс Измей одобрили оба плана и приказали осуществить их. План профессора был назван «планом Бримстон», а план Монтегю — «операцией Минсмит».
7 марта
Нас собрали в небольшом закопченном здании Норд Джи Хауз, где помещается так называемое Внутреннее Бюро Исследований. Сэр Измей сказал нам, что нас удостоили чести выполнять предельно секретную работу и мы должны оправдать оказанное нам доверие.
С нас всех взяли дополнительную подписку о том, что мы будем хранить в строжайшей тайне работу нашей специальной группы.
Начальник группы — смуглый, высохший как мумия полковник Кэрфакс собрал нас после совещания в своем кабинете и объяснил общий план операции.
Мы должны подобрать подходящего агента и послать его в одну из стран, оккупированных противником, или прямо в Германию. Этому агенту будет поручено передать кое-кому документ дезинформационного характера.
Но как только он будет заброшен к противнику, мы тем или иным способом уведомим противника о посылке агента. Его арестуют и найдут документ, касающийся «плана Бримстон». Арестованный будет казнен, как изобличенный агент. Если противник поверит изъятому документу, он начнет укреплять Сардинию за счет Сицилии. Часть войск будет переброшена из Сицилии, и цель нашей агентурной операции будет достигнута.
— Значит, мы пошлем агента на верную смерть? — спросил я.
— Очевидно, — ответил Кэрфакс.
— А он будет знать об этом?
Кэрфакс улыбнулся уголком рта.
— Рябчику не докладывают, под каким соусом его подадут.
— А о том, что что документ — дезинформация?
— Ему будет сказано, что документ подлинный.
Кэрфакс предупредил, что профессор Шаттлбюри дал нам только схему, а мы должны наполнить ее конкретным содержанием, придумывая детали со всеми вариантами.
Эймз ночью вылетел куда-то. Очевидно, задание было настолько экстренным, что он даже не успел проститься со мной.
10 марта
Надо отобрать подходящего агента — для выполнения роли рябчика. Кэрфакс приказал работникам группы ознакомиться с агентами, имеющими опыт зарубежной работы и состоящими в особом резерве. После первого тура было отобрано семь агентов. Мне поручили побеседовать с двумя из них и дать заключение.
Первый — виолончелист, уроженец Ямайки, работал в Каире, в отеле «Семирамис», весьма представительный, похож на банкира. Был отозван из Египта за то, что спутался с одной египтянкой-студенткой, которая показалась нам подозрительной. После ее скоропостижной смерти (отравилась рыбой) выяснилось, что ее убрали по недоразумению. Студентка оказалась однофамилицей той женщины, которая была сестрой коммуниста и подлежала устранению.