Приподнятое состояние духа даже несколько развеяло мучившие меня страхи по поводу Аврелии. Если Катилина и использовал ее в качестве приманки, то наверняка девушка тому ничем не потворствовала. Нет, думал я, она не может быть участницей заговора. К тому же в те времена в Риме, помимо Катилины с его приспешниками, было немало других глупцов, тешивших себя несбыточными надеждами.
Последующие дни я провел в приподнятом настроении, к которому, впрочем, примешивалось и беспокойство. Собраний заговорщиков больше не было, правда, подчас мне доводилось сталкиваться с некоторыми из них на Форуме или в банях. И всякий раз они не могли удержаться, чтобы не подать мне какой-нибудь мальчишеский знак, намекавший на соучастие, будто мы были приверженцами какого-то тайного культа.
При первой же возможности я отправился навестить Аврелию, однако домашние рабы Орестиллы сказали, что ни хозяйки, ни дочери дома нет. Куда они уехали и когда намеревались вернуться, никто из рабов не знал. Вполне естественно, что, не имея возможности видеться с Аврелией, я только и делал, что думал о ней. Воспоминания о проведенной ночи завладели моими мыслями, подобно тем мимам, которых цензоры сочли непристойными, причем каждое из представавших моему воображению видений было сладострастней предыдущего.
Я совершенно забросил свои обязанности в храме, но ни рабы, ни вольноотпущенники не обратили на это внимания, ибо я не слишком баловал их своим вниманием и в лучшие времена. Люди, с которыми я встречался на приемах, заметив мое беспокойство и рассеянность, пытались, и небезуспешно, напоить меня вином. Может показаться удивительным, что человеку, вовлеченному в столь страшные дела, как заговор, государственная измена и убийство, способна настолько вскружить голову молодая особа, пусть даже и чрезвычайно соблазнительная. Тем не менее это вполне свойственно молодым людям. Греки и троянцы некогда развязали войну из-за женщины, так что я в своей одержимости был не одинок, хотя находил в ней нечто, не вполне свойственное римлянину.
В день, когда съехались все Цецилии, я вместе с остальными перебрался на другой берег реки и направился вверх по склону холма Джаникулум к богатой вилле, где Квинт Цецилий Метелл Кретик ожидал разрешения отпраздновать свой Триумф. На подобные встречи собирались все большие семьи раз или два в год.
На них совершались особые семейные обряды, организовывались браки и принимались важные, касающиеся всего рода решения.
Разумеется, присутствовал на таких встречах не каждый носящий имя Цецилий, ибо в противном случае на вилле собралась бы толпа в несколько тысяч человек. Число участников собрания ограничивалось отцами семейств, которые в это время не были призваны выполнять свой воинский долг в иноземных государствах, и их старшими сыновьями. И тем и другим предстояло, в свою очередь, совершать семейные ритуалы и принимать решения в своих домах в окружении клиентов и вольноотпущенников.