— Какое славное утро! — воскликнула Аврелия, очнувшись от своей привычной полусонной задумчивости.
Мы взобрались по ступенькам в лоджию, и девушка, проследовав к мраморным перилам, остановилась у статуи Победы, венчавшей один из ее углов. Внизу был слышен грохот колесниц. На возничих были туники красного, белого, синего и зеленого цветов, их головы облегали кожаные шлемы. Иногда к этому облачению добавлялись кожаные наколенники. Кроме того, их тела были перетянуты сложной системой кожаных ремней, предназначенных для страховки в случае падения, а также для того, чтобы освободить руки от огромного напряжения держать поводья четырех лошадей.
— Серебряное Крыло! — воскликнул Вальгий, указывая на одну из лошадей.
Глаза у него загорелись таким блеском, будто он увидел нечто воистину потрясающее.
Впрочем, конь был и впрямь хорош. Хотя прочие скаковые лошади тоже выглядели великолепно, Серебряное Крыло рядом с ними смотрелся настоящим божеством. Он принадлежал к той редкой и древней породе полосатых лошадей, которых остались считаные единицы. У него был темно-серый с белыми полосами окрас, наиболее яркий на спине и по бокам, из-за чего он и получил прозвище Серебряное Крыло. В то утро он не был запряжен в колесницу, а работал с наездником, рабом-нумидийцем, и благодаря облегченной ноше летал по цирку, как стрела.
Рядом с нами двое мужчин о чем-то горячо спорили приглушенными голосами. Один из них стоял спиной, поэтому я его не разглядел, а со вторым был не знаком. Остальные собравшиеся в лоджии люди держались от них на почтительном расстоянии — так обычно предпочитают удаляться от тех, кто облечен властью и при этом разгневан. Аврелия же, судя по всему, не была напугана.
— Мне надо ему кое-что сказать. — С этими словами она направилась в сторону спорщиков.
Не хотелось так скоро лишаться ее общества, поэтому пришлось пойти за ней следом. Когда она приблизилась, человек, который стоял к нам спиной, обернулся, и я тотчас пожалел, что столь опрометчиво согласился сопровождать Аврелию. Это был Марк Лициний Красс. Гнев тотчас сошел с его лица, и он улыбнулся.
— Аврелия! С твоим появлением утро становится еще прекрасней! — Он удостоил ее легкого поцелуя в щеку, после чего перевел взгляд на нас. — Итак, дай-ка взглянуть на твоих кавалеров. Деция Цецилия, разумеется, вижу не в первый раз. Остальных прежде не встречал.
Аврелия представила ему Тория с Вальгием. Голубые глаза Красса были, как всегда, холодны, но внешне он не выказал мне никакой враждебности. Его собеседник к этому времени также напустил на себя невозмутимый вид.