— Guten Morgen, Негг Heinrich! [11] — воскликнула она.
— Моr'n [12] , — буркнули на лестнице.
— Хороший день сегодня, не правда ли? — Не дожидаясь ответа, она закрыла дверь и демонстративно втянула носом воздух: — Это у вас польские сигареты?
— Да.
— Воняют ужасно.
— Значит, — Шель опять пропустил мимо ушей ехидное замечание, — Лютце был другом Леона?
— Ну, у пьяницы только один друг — бутылка шнапса, — загоготала старуха, довольная своей шуткой.
Не найдя пепельницы, Шель незаметно стряхнул пепел на грязный пол.
— А кто этот Пол, о котором вы говорили?
— О, это очень культурный человек. Он приходил нечасто, но, должно быть, знал Траубе очень давно. Они были на «ты». И мне кажется, что герр Пол давал вашему другу деньги. Да, он очень приличный человек. Работает в суде…
— А как его фамилия? Ведь Пол — это имя?
— Конечно. Его фамилия Джонсон.
— Что-что?! А кто он по национальности? — Шель вскочил со стула.
— Американец или англичанин, — ответила фрау Гекль неуверенно.
— Пол Авел Джонсон! — обрадовался Шель. Если это действительно их товарищ по подвалу, то он, несомненно, знает причину трагической смерти Леона.
— Он работает в суде?
— Да, в прокуратуре.
Шель раздумывал, что ему делать. Он предполагал провести в Гроссвизене несколько дней, но теперь это потеряло смысл, и он решил уехать на следующий же день.
— Фрау Гекль, — спросил он, — ведь комната Леона Траубе еще свободна?
— Разумеется! Никто…
— Очень хорошо, — перебил Шель нетерпеливо. — Вы не будете возражать, если я там поселюсь на пару дней? — Увидев, что хозяйка колеблется, он добавил: — Я уплачу за двое суток вперед.
— Хорошо, — согласилась фрау Гекль, — но ведь я могу поместить вас в другой комнате.
— Спасибо. Я бы все-таки предпочел, если можно, занять комнату Леона.
— Как хотите. Идемте, я покажу вам ее.
Они вышли на площадку и оттуда по скрипучей лестнице поднялись на третий этаж. Старуха остановилась в конце коридора, открыла дверь и, бросив испуганный взгляд на окно нехотя вошла внутрь. Шель одним взглядом окинул комнату: скудная и жалкая обстановка. Значит, здесь… Солнечные лучи освещали грязное окно, за стеклами которого виднелись огороды и тронутая желтизной зелень деревьев. Где-то неподалеку громко кудахтали куры. Идиллический пейзаж успокаивал, рассеивал печаль. Шель повернулся к старухе.
— Хорошо, фрау Гекль. Я здесь отдохну несколько минут, а потом постараюсь повидаться с Джонсоном. Не знаю, когда вернусь, может быть, поздно.
— О, не беспокойтесь! До полуночи дверь не запирается. Потом нужно звонить, но я вам охотно открою. Если вам что-нибудь нужно — скажите… — Она снова покосилась на окно.