— Неплохая идея, — одобрила Манон.
Робеспьер, Антуан и Светлана устроились за столиком в кафе де Фуа.
— Это просто возмутительно! — сказал Робеспьер, откладывая газету.
— Ага, — согласилась Светик, изучавшая меню. — Сегодня в меню одна каша и галеты… Ура, появилась яичница!.. Да здравствует весна!
— Светлана, речь идет о политике Бриссо! — с иронией заметил Антуан. — Меня до глубины души возмущает это подлизывание к народу и лесть.
— Они хотят усыпить бдительность, — сказал Неподкупный. — У них это получается, но надолго ли.
— Одно могу сказать, женщинам «республиканская строгость» быстро надоест, — сказала Светик. — Они пожалуются мужьям, а мужья соберутся и побьют их!
Макс рассмеялся. Антуан шутки не понял и просто промолчал.
— Кстати, у тебя модна прическа, — сказал Робеспьер Светик.
— Выходит, все это время я следовала моде, — улыбнулась она, поправляя просто распущенные волосы.
Робеспьер отпил из чашки.
— Кофе у Жюно стал хуже, — заметил он.
— Увы, мои запасы на исходе, — сказал проходивший мимо хозяин. — А поставщик поднимает цены. Еще немного и мы будем работать себе в убыток. Сейчас еле-еле выбиваемся в ноль.
— Простите, претензий я к вам не имею, — извинился Неподкупный. — Я понимаю, что виной всему дороговизна и проблема с продуктами! Почти как перед походом на Версаль.
— Не извиняйтесь, — махнул рукой Жюно. — Вы не первый, от кого я слышу подобные слова. Спасибо, что понимаете наши трудности.
Наконец состоялся день суда. Люди постепенно собирались. Неподкупный, Антуан и Светлана были среди собравшихся, они не могли пропустить это мероприятие. К числу праздных любопытных нельзя было отнести Клода Шапареля с отцом и Анжель Фужероль с матерью, которая властно держала дочь за руку. Жаклин Шапарель пришла в шляпке с вуалью, чтобы ненавистные родственники ее не узнали.
— Меня не оставляют размышления, приговорят ли к повешению эту девицу? — рассуждала Фужероль-старшая. — Она заслуживает сей кары!
— Маменька, если вешать всех дурочек, то в Париже женщин почти не останется, — мрачно пошутила Анжель. — Мне ее жаль.
— Эта девица вызывает у тебя жалость? — удивилась матушка. — Ты ангел!
Она была так поражена, что забыла сделать дочери замечание за просторечие.
— А я не могу испытывать жалось к девице, чуть было не ставшей виновницей гибели моего сына, — сказал отец Клода. — Моя уверенность в ее соучастии непоколебима!
«Какие мерзавцы! — подумала Жаклин. — С таким безразличием обсуждают судьбу несчастной девушки! Ни капли человеческого сочувствия! Только невеста Клода имеет чувство сострадания. Судя по всему, умная девушка. Зачем ей мой брат?»