— Меня беспокоит еще один человек, — сказала она. — Один из генералов, Рошамбо. Вы уверены, что у этого старикашки голова в порядке? Я слышала он без ума от прусского короля.
— Как можно! — возмутился Бриссо. — Рошамбо один из лучших военачальников!
— Я не спорю, мсье, это был просто вопрос, — ласково заверила его Ренар.
Все разговоры в кафе де Фуа были о войне. Парижане весело переговаривались.
— Уж мы побьем этих тиранов-австрияков!
— Да, разорвем на части!
— Пусть знают, как губить Францию!
— М-да, — сказала Светик. — Лучше бы вместо войны был чай с лимоном или кофе, а то осталось одно молоко и то по понедельникам. С наступлением весны хоть полегче стало, а то вообще кошмар был!
— Твои слова звучат не патриотично! — буркнул Антуан.
— Как раз наоборот! — возразил Жорж. — Девочка хочет, чтобы все были сыты.
— Увы, эта радость народа долго не продлиться. Первые вести с фронта отрезвят всех, — сказал Макс. — Думаю, жертв будет мало. Собранная армия даже не рискнет пойти в атаку.
— Ты так уверен в провале? — спросил Жорж.
— Да. Они не учли, что Пруссия быстро укрепит силы и придет на помощь Австрии и Бельгии, потом присоединятся Голландия, Англия. Про Лафайета я уже много раз говорил, он предаст. А Рошамбо уже давно не в состоянии руководить армией. Короли его выбрали для того, чтобы легко осуществить планы! Я не удивлюсь, если двор уже передал план военной компании противнику.
— Надеюсь, твое предсказание сбудется! — усмехнулся Жорж. — Ненавижу жирондистскую шайку! Особенно шлюху Манон… Прости Светик…
Мария-Антуанетта очень переживала за исход дела. Решительный шаг сделан. Назад дороги нет.
Ее воображение рисовало, то картины неудачи и поражения, то счастливого финала. Королева утешала себя тем, что люди черни по своей природе глупы, а монархи, наделенные божьей властью, должны выйти победителями.
— Мадам, главное война объявлена! — успокаивал ее супруг. — Наше спасение — вопрос времени.
— Горестные сомнения терзают мою душу, — произнесла Мария-Антуанетта.
— Оставьте сомнения, мадам! — отмахнулся Людовик. — Ваши страхи были причиной задержки войны. Своей неопределенностью вы заставили страдать и нашего друга Ферзена, которому стало трудно понимать, что вам угодно.
Тон Людовика был капризным и усталым. Политическая деятельность, упавшая на его плечи, оказалось сильно утомительной. Король считал, что все давно сделано для спасения.
— Мадам, мне бы хотелось узнать содержание последнего письма мсье Ферзена? — вдруг поинтересовался он.
— Мсье говорит о необходимости плана военной компании.