— Вы занялись благотворительностью? — шутя, спросил он.
— Простите? — не понял Бенедикт.
— Я имею в виду Мулена. Вы дали ему в долг солидную сумму денег! Он вам сообщил, на что собирается их потратить?
— Конечно, чтобы спасти Филиппу Нароль, — спокойно произнес Годар.
Робеспьера поразило его спокойствие.
— Простите за нескромность, какая вам выгода от этого предприятия?
— Эта девушка — подруга Жаклин. Мне хотелось сделать ей приятное. Это подарок.
— Хм… интересно. Вы дарите оригинальные подарки.
— Понимаю, вам трудно в это поверить, но я говорю правду! — голос Бенедикта звучал твердо.
Светлана с восхищением смотрела на него. Годар — полная противоположность Мулену, который струсил, дрожал и мямлил — отталкивающая неуверенность. Как Жаклин могла предпочесть мышонка идеальному Бенедикту!
— Вы давно узнали о месте пребывания мадемуазель Шапарель? — сменил Робеспьер тему.
— Нет, недавно. Как я погляжу, вы тоже времени даром не теряли. Спасибо, что не выдали ее. В кафе де Фуа Жаклин лучше, чем в отцовском доме.
— Вы знаете, что Мулен ухаживает за ней? — спросила Светлана.
Годар кивнул.
— Да, я знаю.
— Вы будете бороться? — Светик была уверена.
— Нет, дитя мое, зачем? Они любят друг друга. Мне же Жаклин пообещала дружбу, я рад этому. К счастью, она перестала меня ненавидеть.
Лемус смотрела на него как на сумасшедшего. Такому человеку завоевать девушку — раз плюнуть!
Маркиз Лафайет был подавлен. Он уныло бродил между палатками и обдумывал дальнейшие действия. Надо было начинать наступление.
— Мои солдаты, прибыли в указанный пункт, — размышлял он. — Ох, разве их можно назвать солдатами! Клошары с ярмарки!
Состояние армии действовало на него угнетающе. Не этого он ожидал. Бриссо обещал сделать все для подготовки к войне, собрать сильную обученную армию, обеспечить оружием, мундирами, обувью. Лафайет понадеялся на него, поверил ему.
— А что я получил? — размышлял маркиз. — Толпу оборванцев! Да, их много, но они необучены, необмундированны, даже оружия на всех не хватает.
Тут взгляд Лафайета пал на молодого человека, новоявленного командира, старательно изучавшего перевернутую вверх ногами карту.
— Черт знает что! — выругался генерал.
Он подозвал своего адъютанта.
— Были письма из Парижа?
— Да, от мсье Бриссо.
Лафайет взял письмо.
— Надеюсь, этот прохвост изволит дать мне объяснения! Я писал ему жалобу, что армия некуда не годится! Ни о какой победе не может быть и речи!
Но он ошибся, Бриссо оставил его требования без ответа. Письмо состояло из призывов и приказаний. Лафайет зло скомкал это послание.