— Ты уверена, что в квартире никого нет?
Лицо ее покраснело, словно он начал грубо к ней приставать.
— Нет. Антон, мы совсем одни.
Мозг Йозефа снова четко заработал; его всегда смущали только простые человеческие отношения, а когда возникала опасность или нужно было действовать, ум его становился надежным, как проверенная и смазанная машина.
— Где сумка, которую я тебе отдал?
— Вот здесь, Антон, под кроватью.
Она вытащила небольшую черную докторскую сумку, он потрепал ее по подбородку и сказал, что у нее прелестные глазки.
— Раздевайся — и в постель, — приказал он. — Я вернусь к тебе через минутку.
Прежде чем она принялась спорить или требовать объяснений, он на цыпочках проворно проскользнул в дверь и закрыл ее за собой. Оглядевшись, он тут же нашел стул и засунул его ножку за ручку двери так, чтобы ее невозможно было открыть изнутри.
Комната, где находился Йозеф, была знакома ему по предыдущему посещению. Она представляла собой помесь конторы со старомодной гостиной. Там стояли письменный стол, красный плюшевый диван, вращающийся стул, несколько разрозненных столиков; две-три большие гравюры девятнадцатого века изображали детей, играющих с собаками, и дам, перегнувшихся через садовые изгороди. Одну стену почти полностью занимала огромная схема центральной станции с платформами, товарными складами, стрелками и сигнальными будками — она была испещрена разноцветными пометками. Сейчас очертания мебели были смутно различимы в полутьме. Тени от горящих фонарей падали на потолок и на зажженную настольную лампу, они, словно мебельные чехлы, лежали повсюду. Йозеф ударился ногой об один из столиков и чуть не опрокинул пальму. Он негромко выругался, и тут из спальни послышался голос Анны:
— Что там такое, Антон? Что ты делаешь?
— Ничего, ничего. Вернусь к тебе через минутку. Твой хозяин не погасил свет. Ты уверена, что он не вернётся?
Она начала кашлять, но между приступами кашля сообщила:
— Он на дежурстве до полуночи. Антон, ты скоро?
Йозеф поморщился:
— Анна, милочка, я просто кое-что с себя снимаю.
Через открытое окно в комнату врывался дорожный шум, беспрестанно гудели автомобили. Йозеф высунулся наружу и окинул взглядом улицу. Такси, нагруженные пассажирами и багажом, неслись во всех направлениях, но он не смотрел ни на такси, ни на мерцающие в небе рекламы, ни на звенящее стаканами кафе как раз под ним. Он разглядывал тротуары внизу: там было мало прохожих — настал час ужина, театра, кино. Полицейский не показывался.
— Антон!
— Замолчи! — огрызнулся он и задернул шторы, чтобы его не было видно из какого-нибудь дома на другой стороне.