- Завтра прибываем. Ронка, а как мы этих пиратов будем искать?
- У Ригорна спрашивай, что он задумал. Обычно на живца ловят. Посылают торговцев широкой гребёнкой, а за ними наш кораблик. При угрозе нападения торговец подаёт сигнал дымом. Мы подходим и берём злодеев тёпленькими. А потом пленные рассказывают, где их база и кто скупает награбленное. Через перекупщика и других пиратов накрываем. Но, может, Ригорн и ещё чего придумает. Он головастый.
- И пираты расскажут, где их база? И перекупщик сдаст других пиратов?
- Леона, дурочку-то не строй из себя. Забыла, кто я? МНЕ расскажут всё. Даже то, чего ещё и сами не знают.
- Извини. А как думаешь, наши ребята ещё могут быть живы?
Ронка закаменела лицом и скрипнула зубами.
- Надеюсь. Я всё ещё надеюсь, Леона. Но в любом случае тот, кто посмел напасть... он очень, ОЧЕНЬ сильно ошибся. Единственное, чего я боюсь, так это того, что он догадается сжечь себя и найдёт кого-то, кто развеет пепел над водой. Тогда я бессильна. Если же он всё ещё жив...
Мне стало страшно. Последние слова Ронка произнесла свистящим шепотом, и лицо у неё при этом как-то изменилось. Это сказала не знакомая мне Ронка, с которой я загорал рядом целый месяц, а некромант. Нет, не так. Это сказал Некромант.
Я тоже хочу надеяться, что мой Мишаня жив. Что его не убили, а лишь взяли в плен. Ректор очень не хотел отпускать меня. Я же Великая Мать Лесов. А это всё же далёкое плавание и какие-никакие, но боевые действия. Мне помогло то, что я дал Мишане возможность носить знак члена семьи мага. По неписанной традиции Академии, первоочередным правом мести в случае нападения на человека со знаком имел тот маг, который этот знак и выдал. Так что я поставил данный вопрос на голосование на заседании Малого Совета и ректор остался в меньшинстве. Совет традиции уважает.
- Слушай, Ронка, давно хотела у тебя спросить,- продолжаю я,- вот белый цвет, белые розы, это откуда у тебя? Почему ты так не равнодушна ко всему белому?
Ронка замерла, закрыла глаза и стала глубоко и шумно дышать.
- Леона,- хрипло сказала она через пару минут, не открывая глаз,- никогда, НИКОГДА не спрашивай меня об этом. Никогда! Слышишь, никогда!!
Она резко вскочила со стула, опрокинув его на пол, и метнулась к бару. Там она схватила полупустую бутылку вина, выдернула пробку и стала пить большими глотками прямо из горлышка. Нда. А чего я такого спросил-то? Столько лет прошло, а она всё ещё так переживает? Что же там было у неё, в юности? Загадка.
Ронка так и не успокоилась этим вечером. Всё время ходила сама не своя. Допила открытую бутылку вина и начала новую. Я пытался отвлечь её, но неудачно. Как-то я не по делу влез со своим вопросом. Не думал, что она так расстроится.