Впереди замаячил контрольно-пропускной пункт, кирпичная двухэтажная будка, шлагбаум, милиционеры с автоматами. По обе стороны дороги выросли щиты с грозными надписями: «Скорость не более 5 км в час! Движение только в один ряд! Остановка по первому требованию милиции! Зона досмотра грузов и багажа!»
– Башкирская «таможня»! – объявил Пеклеванный, и добавил, помолчав: – Только бы не прибодались!
– А чего ты боишься? – удивился я: – Документы у нас в порядке, все нормально!
– Э-эх, Серега! – с горечью ответил водитель: – Если они захотят, то к чему хошь прикопаются! Придется платить!
– Если нас остановят, буду разговаривать я! – неожиданно подал голос Смирнов. Я повернулся к экспедитору – он явно нервничал! Не то, что бы это было сильно заметно, но как-то странно выглядели на совершенно спокойном лице бегающие глазки, да и короткопалые руки в тонких перчатках дрожали…
«Тут что-то не то!», – промелькнула у меня мысль, но я сразу отвлекся – мы въехали под шлагбаум, и милиционер в камуфляже, с автоматом на плече, решительно махнул полосатым жезлом – стой!
«Камаз» остановился. Пеклеванный вытащил права, путевку, еще какие-то бумажки из «бардачка» и вылез из машины. Смирнов покопался в портфеле, выудил пластиковую папочку, и тоже вышел, впервые оставив свой портфель в машине, да еще и открытым!
«Эге! Здорово напугался экспедитор – даже свой драгоценный портфельчик забыл закрыть!», – подумал я, глядя, как Пеклеванный о чем-то спорит с милиционером. Вот к ним подошел Смирнов, показал несколько листов, вынутых из папочки, и спор возобновился с новой силой.
Брать чужое нехорошо. Совать свой нос в чужие дела – порой еще хуже. Но меня так и тянуло заглянуть в смирновский портфель – что такое он там прячет? Я поколебался, затем решил – да ладно, я только одним глазком! – и скосив глаза, заглянул внутрь.
В нем было три отделения. Одно заполняли бумажные свертки – должно быть, рыба из Переволок, в другом лежали вещи – рубашка, носки, разные таблетки, завернутые в полиэтилен. А в третьем отделении, среди бумаг, мне сразу бросилась в глаза свернутая карта, покрытая линиями и испещренная очень знакомыми значками и пометками!
Тут же раздался звук открываемой дверцы. Я испуганно обернулся, чувствуя, что краснею, словно меня застали за подглядыванием в женскую раздевалку. Водительская дверца распахнулась, и в кабину влез злой Пеклеванный. Он ничего не заметил – слишком допекли его башкирские стражи порядка.
– У-у, суки! Десять штук содрали! Вообще арестовать машину хотели – хорошо, Николаич помог – развел ментов, нагрузил им лапши, они и поверили!