* * *
Профессор жил в изящном, красивом, современном кирпичном доме на Ленинском проспекте. Одно-подъездная шестнадцатиэтажная хоромина напоминала свечу, вознесшуюся среди низеньких, строго прямоугольной формы, грязненьких зданий построенных в конце шестидесятых.
Борис нажал на пластине домофона нужную кнопку, коротко переговорил с Надеждой Михайловной, и спустя минуту мы уже топтались перед дверью, вытирая ноги о яркий, цветастый половик.
В прихожей мне сразу бросилась в глаза та уютная ухоженность, какая бывает только в домах, где живет семейное счастье. Здесь не было той роскоши, что я видел у Паганеля, нет, наоборот, все просто, со вкусом – светлые обои, легкая, не громоздкая мебель, много живых цветов, круглый аквариум с яркими рыбками, по стенам развешаны акварели, деревянные доски с вырезанными пейзажами. В этом доме ценили красоту, и умели создать настроение…
Жена Профессора принадлежала к тому замечательному типу женщин, которые, отличаясь красотой в молодости, в старости умудряются сохранить не просто обаяние и молодой задор, но и не меркнут лицом, превращаясь в милых, уютных, домашних бабушек.
Борис представил меня, чересчур громко отвесил Надежде Михайловне какой-то цветистый комплимент, но она оборвала галантности, шикнув на Бориса:
– Тихо, Боренька! Денис Иванович спит! В четвертом часы утра уснул! Все думает, думает, ходит по комнате, записывает чего-то в тетрадку… Ох, и за что нам это наказание!
Я посмотрел на румяное лицо Надежды Михайловны и заметил горечь и тоску, промелькнувшие вдруг в ее глазах. Судьба, как правило, наносит удары исподтишка… И в самое больное место!
Разливая чай из пузатого фарфорового чайника, Надежда Михайловна рассказывала про болезнь мужа. Оказывается, когда Николенька привез бездыханного Профессора в районную больницу, жизнь уже практически оставила его – врачи констатировали клиническую смерть. Плюс к этому – травма черепа, переломы ребер… Профессор выжил чудом, но всю его правую сторону парализовало, теперь он ходит с трудом, да и то при помощи палочки…
Но самое страшное – мозговая травма вызвала амнезию, и в памяти Профессора образовались обширные провалы. Он хорошо помнит все, что было до девяностых годов, из последних десяти лет – лишь смутные, не совсем ясные образы, а роковые для себя самого события не помнит вообще…
– Врачи утверждают, что надежда есть, но мне кажется, что они говорят это только для того, чтобы утешить меня! – грустно махнула рукой Надежда Михайловна: – Когда Денис первый раз очнулся, он даже меня не узнал! Ему приходиться представлять всех его друзей и знакомых заново, рассказывать, кто они и что… – Она смахнула с лица набежавшую непрошеную слезу, но тут же взяла себя в руки: – Ой, ребята, давайте лучше чай пить – вот пирожки с вишней, из своего сада! Угощайтесь!