Мы замерли, боясь пошевелиться, потом я шагнул вперед, чтобы лучше рассмотреть амулет, и тут погас свет!
Видимо, просто перегорела лампочка, но эффект был поразительный. Разом вскрикнув, мы шарахнулись в стороны. Борис сунул амулет в бокс и закрыл его.
– Ч-что это… Ч-что это т-такое? – от волнения я стал заикаться, вспомнил покойного Николеньку, и мне стало совсем не по себе.
– Тебе тоже показалось?
– Ч-что показалось? Он как-будьто ожил и смотрел… На тебя!
– Пойдем в комнату… – голос Бориса слегка дрожал, но самообладание его явно не покинуло.
Мы вышли в комнату, сели: я – на кровать, он – на подоконник. Закурили. Первым молчание нарушил Борис:
– Когда ЭТА штука на меня уставилась, меня как током дернуло! И взгляд такой, мерзкий и свирепый одновременно… Понятия не имею, что ЭТО может быть. Мечта любого археолога – отыскать вещественные доказательства пребывания у нас братьев по разуму. Я, когда ОНО словно бы ожило, решил – вот она, удача! Но когда ОНО стало смотреть… Бр-р-р! Прямо в душу заглянуло… И я почувствовал, что это что-то наше, земное… и очень злое! В общем, я ничего путного сказать сейчас не смогу, мне надо посоветоваться с нашими. Ты куда телефон дел?
– Вроде на кухне. Сейчас принесу, – я встал и двинулся к двери.
На кухне было темно и спокойно. Я на ощупь нашел аппарат, и уже собирался уходить, но тут мое внимание привлекло тихое жужжание, доносившееся со стола. Приглядевшись, я заметил какие-то движущиеся блики слева от бокса Профессора, там, где Борис оставил свои рамочки и инструменты.
– Борис, у тебя тут что-то жужжит! – я на всякий случай отодвинулся в сторонку, пропуская искателя. Борис подошел к столу, чиркнул зажигалкой и в колеблющимся ее свете мы увидели, что одна из его рамочек, этакая мельничка на стальной ножке, бешено вертится, издавая то самое тихое жужжание, которое меня и привлекло.
– А вот это уже совсем плохо! – сказал Борис хриплым голосом: – Нам надо срочно покинуть квартиру. Пойдем, я дорогой все объясню!
– А куда пойдем-то? – я совершенно растерялся. Чувство ирреальности происходящего, появившееся у меня после видения чудесного оживления каменного глаза, зрелище самокрутящейся рамочки превратило в ощущение коллективного сумасшествия, охватившего нас с Борисом. Или одного меня, а Борис уже был… того…
Из прострации меня вывел ответ Бориса на мой вопрос, о котором я уже и забыл:
– Поедем к Паганелю. Он ближе всех живет, да и в артефактах разбирается, как ас! Поехали, тут промедление смерти подобно! Поверь мне, я говорю правду! – в его голосе было что-то, что заставило меня согласиться.