…Пробуждение напоминало умирание. Жутко болела голова, тошнило, во рту ощущался привкус какой-то дряни – наверное, такой вкус у куриного помета… Ох, мамочка моя! Что ж так плохо-то!..
Я медленно разлепил тяжеленные веки – лучше бы я этого не делала! В комнате был жуткий бардак. Стол стоял криво, заставленный банками, тарелками, заваленный окурками, залитый всякой дурнопахнущей жидкостью. Повсюду стояли, лежали, рассыпались кучками битого стекла пустые бутылки, просто чудовищное количество пустых бутылок! Чего тут только не было! Вино, водка, пиво, даже шампанское! В довершении всего этого разгрома на противоположной стене, прямо на обоях я увидел размашистую надпись чем-то красным, скорее всего губной помадой, но может быть и томатным соусом: «Серега плюс Надёк равняется… трах-трах-тарх!!!».
Пришлось снова закрыть глаза, чтобы не видеть всего этого разгрома. И вдруг откуда-то всплыло недавние воспоминание: Борис достает из бокса амулет, покачивается серебряный кружок на цепочки, бегут по кругу фигурки людей, животных, изгибает веки бирюзовый глаз. Но теперь мне кажется, что нет злости в его взоре – он лукаво щурится, словно говорит: «Что, человек, плохо? А будет еще хуже!».
Я с великим трудом сел на кровати, помотал головой, отгоняя видение, и обнаружил, что практически голый. Но самое ужасное – рядом со мной, бесстыдно раскинувшись, чуть прикрытая простыней, сладко похрапывала какая-то женщина со смазанным пухлогубым ртом и огромными, дряблыми грудями!
Минуту я просидел, как буддийский божок, тупо таращась на мою сокоешницу, наконец в голову пришли более-менее здравые мысли, я осторожно встал, нашел одежду, сходил в туалет, но унитаз оказался здорово загажен, и его вид настолько возмутил мой похмельный организм, что меня вывернуло. Потом, правда, стало легче, я умылся, даже почистил зубы, поглядел на себя в мутное зеркало – и не узнал! Весь в пластырях, опухший, обвисший… Как будь-то про меня сказано:
«Шире карты Мордовии в зеркале рожа,
Глаз не видна, сплошная опухшая кожа.
Это кто? Это я? Я вот этот бульдог?
Ой, что было вчера! Но я вспомнить не смог…»
Я пошел на кухню ставить чайник – и тут проснулась «царевна Будур».
Видимо, подругой она была опытной – когда я услышал шум в комнате и вошел, моя нечаянная гостья, абсолютно голая, сидела на корточках на полу и сливала в грязный стакан из уцелевших бутылок остатки вина, водки и пива. Мутной жидкости набралось практически полстакана. Женщина равнодушно глянула на меня пустыми, как у куклы, белесыми глазами и одним протяжным глотком выпило содержимое стакана. Меня снова замутило…