– Да, ни к чему было идти на поводу у Ганимеда, – ответил Кассий. – К тому же я ненавижу эту кубикулу. А Лепид выбрал ее по своему вкусу.
Он с неудовольствием оглядел стены, изукрашенные броскими рисунками с фигурами мускулистых атлетов. Неожиданно из-за занавеса раздался крик боли. Друзья обернулись.
– Пусть мучается, – злорадно сказал Виниций.
Крик повторился.
Кассий нехотя вылез из теплой воды и плотнее задернул занавес.
– Глупое объявление сегодня выбили над входом, – вспомнил Марк. – «Посетитель сам виноват в потере денег и ценностей, оставленных в кошельке или поясе». Прислужники совсем обнаглели, не хотят нести ответственность за сохранность вещей или сами воруют. Куда смотрит претор? Теперь каждый уважающий себя патриций станет тащить с собой личного раба, чтобы тот держал его вещи при себе, народу будет – не протолкнуться.
Лонгин махнул рукой и прикрыл глаза. Но Виниций не собирался оставлять его в покое.
– Я давно не видел Лициния, – произнес он.
– Он в Капуе, осматривает гладиаторов для Римских игр. Добился разрешения у императора выступить эдилом третьего дня игр.
– Не рано ли он беспокоится? Еще месяц впереди.
– Озаботься он позже, нашел бы в школах одних беззубых калек-ветеранов или издыхающих слабаков.
– Ходят слухи, – вдруг сказал Марк, – что ты собираешься развестись с Друзиллой.
– Ты первый бы услышал об этом, и лично от меня, друг, – отрезал Кассий, но Виниций, по-видимому, не собирался сдавать позиций:
– Ты можешь всегда поделиться со мной. Ты же знаешь, я ценю откровенность и никогда не разношу сплетен по знакомым.
Лонгин вздохнул:
– Ты всегда был надежным другом, Марк, и мне не в чем упрекнуть тебя. Но начинать сейчас серьезный разговор…
– Мы, кажется, никуда не спешим, – невозмутимо ответил Виниций.
– Слухи о нас с Друзиллой в чем-то и правдивы, хотя не знаю, что послужило их источником. Я больше не люблю свою жену.
– Отчего-то твое признание не удивляет меня, ты и так на многое закрывал глаза. Твое терпение рано или поздно должно было кончится.
– Не спеши с выводами, мой друг. Поведение Друзиллы здесь ни при чем. Я влюблен в другую женщину.
– Вот это да! Я знаком с ней? – удивленно воскликнул Виниций.
– Не забывай мудрый совет Горация: «Ничему не дивиться», иначе, услышав, кто она, ты лишишься дара речи, – поучительно ответил Кассий.
В этот момент занавес откинулся и появился обнаженный Ганимед. Яркие пятна алели на его гладком теле.
– Ох. – Со стоном он плюхнулся в бассейн, подняв тучу сверкающих брызг. – Проклятый эпилятор, провалиться б ему в Тартар, мучил меня сегодня с особой жестокостью. Еще и взял десять денариев. Почему никто не придумает более щадящего способа избавляться от мерзких волос, чем накручивать на нитку и выдирать?