Ливилла промолчала и сразу же удалилась в свои покои, взволнованная словами мужа. Ей сразу вспомнился тот шутливый разговор о Кассии в ее загородном доме в тот вечер, когда Юния примирилась с Друзиллой. И она, и сестра заметили, что он неравнодушен к Клавдилле. И как быстро она перевела разговор на беременность, стоило сестрам пошутить, что он не сводит с нее глаз. Нежели и он запал ей в душу? Что ж, неудивительно. Лонгин очень красив и обаятелен. Переменившись, он сразу завоевал всеобщее восхищение изысканностью манер и острым умом. А зная влюбчивость Юнии, нечего удивляться, если она увлеклась красивым патрицием. Бедный Гай! Ливилла столько усилий приложила, чтобы Юния прекратила свою связь с Макроном. Сестра Гая искренне полагала, что именно ее уговоры и увещевания побудили подругу расстаться с префектом претория. И вот теперь опять все с начала! Нет, добрая Ливилла не осуждала Юнию ни в коей мере, ей и самой сейчас так нравился статный Сенека, окруженный облаком противоречивых слухов, но Калигула – брат, и она считала своим долгом следить, чтобы их брак с Клавдиллой не дал трещины.
Ливилла увлеклась, придумывая для себя несуществующую любовь Кассия и Юнии. В ее воображении Калигула уже скреплял печатью приказ о наказании неверной жены и ее любовника. Вот уже его рука занеслась над пергаментом, мокрым от слез, еще немного, и в мягкий воск вдавится перстень. Девушка вздрогнула. Надо срочно предупредить подругу о смертельной опасности! И, пребывая под властью грез, стала спешно собираться на Палатин.
Юнию она нашла в саду вместе с Агриппиниллой. Подруги сидели под раскидистым платаном и мирно перебирали цветы для букета. Обе заулыбались, увидев Ливиллу.
– Приветствую, сестра! – сказала Агриппинилла, шутливо кидая к ее ногам охапку лилий. – Твоя красота заставляет поблекнуть эти несчастные создания Флоры.
– Не гневи богиню! – с улыбкой поправила ее Юния. – Иначе она не даст расцвести ни одному цветку в нашем саду!
Ливилла присела рядом. Она не ожидала застать их вдвоем и теперь не решалась попросить сестру оставить ее наедине с Клавдиллой. К счастью, Агриппинилла вскоре ушла, сославшись на встречу с Эмилией Лепидой, сестрой Ганимеда. Юния знала, что брак ее отца на грани крушения, но не вмешивалась, осуждая Силана за строптивость и глупую верность покойному цезарю.
– Я все знаю, Юния! – без обиняков заявила Ливилла, едва шаги сестры стихли. – Я все знаю!
– Что?! – удивленно спросила Юния, вдруг заметив, как недовольно смотрит на нее Ливилла.
– Что вы с Кассием Лонгиным любовники!